Ревиксит
Шрифт:
– Уверен, что такое возможно? – Влад в тенденциях последних лет не разбирался и мысль о том, что из хищников их превратят в жертв, казалась абсурдом.
– Не сразу, конечно, но все будет. Это же люди, им только покажи знамя, за которое нужно глотки рвать, они тут же пойдут следом. А Окно Овертона, друг мой, и не такое помогало сделать нормой. – по комнате прокатился зловещий смех малума. – Они же не хотят думать своей головой. Что в церковь, что в партии, что в группировки, они идут только за одним – за проповедниками, которые будут указывать им как жить, потому что сами они ответственность за свои жизни на себя брать не хотят. А мы дадим им героев под стать новому толерантному времени и моде на
– Богами? А старых они куда денут?! Тысячи лет поклонения не сотрутся за сотню. – Влад не подозревал, что Дарк замахнулся так высоко. Он представлял фантазии малума как разнузданное средневековье, но никак не как утопию для монстров.
– Кроме ряженных псевдосвятош, зажимающих маленьких мальчиков в коморках, о них никто и не вспоминает. Даже про тебя, Владичек, пишут чаще и снимают еще больше. Пока ты пожинаешь плоды славы, нынешние боги отмываются от деяний «посланников господа». И заметь, ни твои, ни мои «дети» не создают культов Господа, заставляя уверовавших отдавать им все сбережения, а после кончать жизнь самоубийством. Так что мы будем вполне себе милыми и добрыми богами, которые не будут никого пугать адом и гиеной огненной.
– Действительно, он же будет на земле. – не сдержался Влад. – Ведь моих «деток» все будут желать накормить даже больше, чем голодных детишек из Африки.
– Смотри, еще и знаменитости усыновлять начнут! – очередной раскат жуткого смеха прокатился по сигарному клубу. – Но, раз уж мы заговорили про детей, то не буду задерживать, твои тебя уже заждались. – Дарк отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Все, что собирался, он упырю уже сказал.
Дождавшись, когда былой враг, а ныне самый надежный союзник, покинет сигарный клуб, малум достал из кармана сшитых на заказ брюк телефон и набрал номер. В ответ на бодрый рык и «Да», раздавшее в трубке, он, выдыхая дым от сигары, произнес только два слова «Ваш выход», после чего оборвал телефонный звонок.
Улыбаясь своим мыслям, мужчина в дорогом костюме продолжил наслаждаться коньяком и своим успехом. Наконец-то настала подходящая для его замысла эпоха. Эпоха вседозволенности. Эпоха не интеллекта, а шоу. Эпоха баттлов со сбриванием бровей и купанием в лапше. Эпоха тупости, в которую фрики ценятся больше умников. Эпоха, в которую можно продвинуть любую дичь, нужно лишь покрасивее ее упаковать и поярче прорекламировать. Эпоха тупости. Эпоха, в которую он наконец сможет сбросить тысячелетние оковы и жить так, как ему хочется. Жить в свое удовольствие, а не ради того, чтобы защищать тупое стадо овец от «сереньких волков». А как управлять стадом тупых овечек он прекрасно знает и поведет их в идеальный мир. Его идеальный мир. И, вполне может быть, что стратера и ее дружки порадуются, что покинули этот мир до того, как Дарк прибрал его к рукам.
Глава 5
Несколькими месяцами ранее…
Вы когда-нибудь молились? Вопрос, конечно, неожиданный, но у большинства ответ будет положительным и вовсе не потому, что они верующие, стабильно посещающие церковь по воскресеньям и соблюдающие все заветы. Нет, мысль о Боге приходит в голову только в трудные моменты, когда помощи искать больше неоткуда и дело совсем дрянь. Вот тогда и вспоминают, что где-то там на облаках сидит седовласый старец, к которому можно обратиться за помощью. Ни разу не благодарившие его за ежедневные дары вдруг решают, что он обязан решить их проблемы, так что верно высказывание о том, что в падающем самолете атеистов нет. Не было их на том острове, где была заточена Лиза. Она никогда не верила ни в Бога, ни в Будду, ни в Аллаха, ни в Кришну, ни в им подобных. Куда больше ей симпатизировала дарвиновская теория и версия о происхождении от обезьяны,
–– Ты… – голос девушки был еле слышен, в отличие от зашкаливающего пульса, отбивающего набат. – Живой.
– Живой и в порядке, чего не могу сказать о тебе. – на лицо темноволосого парня, разглядывающего изуродованную девушку, набежала тень. – Не думал, что за три недели тебя потреплет так сильно.
– Три недели? Прошло месяцев шесть, или даже больше.
– Что?! – парень осел в кресло.
Пока он пытался понять, где допустил промах, девушка убеждала себя в том, что неожиданный гость реален и жив, несмотря на то, что умер у нее на глазах. Даже пальцем в него потыкала, дабы убедиться в том, что он не очередной фантом ее больного сознания.
– Кто тебя так? – вышел из тягостных размышлений гость.
– Вечером познакомишься. – прорычала Лиза и приставила обсидиановый нож к горлу не ожидавшего подвоха парня. – Но сначала расскажешь почему остался жив и как мне выбраться с этого чертового острова.
– А я так надеялся, что все это осталось в прошлом. – спокойно ответил оживший мертвец, отодвинув собственный же клинок от горла.
Лиза, замершая с оружием в руках (отнюдь не по своей воле), буравила яростным взглядом его спину. Сквозь зубы она прошипела:
– Живуч как таракан.
– Сочту за комплимент. – улыбнулся Тенакс и махнул рукой, снимая с девушки блок. – Но ты меня реально убила и мне реально было больно. Очень. Это же меч Михаила. Но я тебе благодарен.
– Благодарность соразмерна награде. – съязвила девушка, не оценившая зарезервированное для нее местечко на острове мертвецов. – С чего вдруг такая радость от смерти?
– Вместе с жизнью я лишился и ошейника, значительно усложнявшего мне эту самую жизнь.
– Жаль, он тебе шел. – Лиза не собиралась нежничать с уродом, из-за которого погибли Мэшер и Гадриэль. Пусть радуется тому, что, развлекая ее беседой, немного продлевает себе жизнь.
– Дарк считал также. Но я не разделяю его мнения. Действовать по своей воле мне нравится куда больше, чем по указке папаши. Хотя ему очень удобно было иметь верума, который не мог пойти против его воли. Правда осознав, что я представляю опасность для него самого, он решил от меня избавиться.
– С чего вдруг ты стал опасным, если был в его власти? И как от тебя избавиться, если рядом с тобой смерть глючит?
– Он заметил, что у меня появляются зачатки воли, когда его долго не бывает рядом и испугался, что я разболтаю его главный секрет. Меня убить непросто, потому он подготовил для меня чудесные апартаменты в Чистилище, где я гнил десятки лет.
– Ты что, пытаешься мне втюхать историю о том, что ты невинный барашек и людей пачками не резал для обряда своего? – Лиза сжала кулаки. – Еще скажи, что ты Мэша и Гадриэля не убивал!
– Ну … – замялся Тенакс. – Я бы так не сказал.
– Я борщ люблю, а не лапшу, так что не надо мне ее на уши вешать. – прорычала девушка.
– А я вот лапшу люблю. Куриную, наваристую, петрушечкой украшенную. Но сейчас не о ней. И я буду предельно честен. Да, я виноват в их смерти, как и в смертях тех, кто умер для проведения обряда «Отай Жрети», но я могу все объяснить.