Ревизор Империи
Шрифт:
— Что было, то было, Владимир Ильич.
— Как вы понимаете, здесь тот же обман, что и у Мавроди. Выигрывают те, кто пришел первым, остальные просто начинают гонку за отказ заботиться о собственном населении. Что получается в результате? Если при марксовом капитализме один класс работал, а другой потреблял, то здесь одни страны работают, а другие потребляют, рассказывая всем, что они обязаны своим процветанием не присвоению труда рабочих в других странах, а исключительно демократии и свободе рынка. Советскому народу обещали место среди стран, которые потребляют, а сунули в очередь на биржу труда.
— Это у нас быстро поняли.
— Но весь вопрос в том, что дешевая рабочая сила, как и любой природный ресурс, быстро исчерпывается. Сначала источником дешевой рабсилы у вас была Латинская Америка. Но вот люди выбираются из нищеты, начинают организовать
Ильич в нескольких местах повторялся, подумал Виктор, а сейчас он излагает то, что ему, Виктору, должно быть очевидно по второй реальности. Когда такой блестящий оратор повторяется — значит, хочет внушить какую — то мысль, или подводит к выводу, который ему нужен. Значит, сейчас должен быть вывод.
— …Однако, вернемся к реальности и ко времени, в которое вы попали…
Да, подумал Виктор, сейчас должен быть вывод.
— …Если здешняя Россия в ближайшее десятилетия выживет, как государство, или даже рухнет, но не превратится в чужие колониальные владения, и какая-либо партия построит на руинах империи новое государственное образование, то в любом случае государство сможет существовать только в форме власти этого самого третьего класса. Власть третьего класса может быть под имперским флагом, под красным флагом рабочего движения, под каким-нибудь флагом формальной буржуазной демократии, но это будет власть третьего класса. Это неизбежно, потому что обусловлено политической беспомощностью как буржуазии, так и пролетариата; и тот, и другой класс будет ненавидеть бюрократию и стремиться ее свергнуть, но нарастающий хаос, угроза внешней колонизации и невозможность в промышленном обществе будущего существовать без электричества, требующего от экономики порядка и стабильности, вынудят и буржуазию, и пролетариат вновь и вновь отдавать эту власть в России третьему классу. Поэтому рассмотрим интересы этого характерного, нетипичного для старой буржуазной Европы, класса…
— Наверное, он заинтересован в своем господстве? Как и остальные два? — Виктор решил вставить свои пять копеек в новое учение.
Владимир Ильич, казалось, нисколько не возмутился тем, что его перебивают; слова Виктора лишь прибавили ему энтузиазма.
— Именно так, именно так! Причем явление вашего двойника из мира, охваченного коммунистическими настроениями, создало в России архиуникальную ситуацию. Стихийно здешний третий класс шел к разложению и краху государства. Вы, то — есть ваш двойник, показав, что ждет в будущем представителей этого класса и их детей, подтолкнули этот класс к объединению и социальной зрелости. Теперь этот класс, в отличие от первых двух, знает, что он хочет, знает, как этого достичь, и, что самое важное, здраво оценивает ситуацию. Это уже не тот класс чиновников Луи Бонапарта, который метался между осколками общества с кнутом и пряником. Нынешний третий класс понимает бессмысленность запретительных мер в отношении буржуазии, и, в условиях угрозы со стороны других государств, понимает необходимость дать образование рабочему и крестьянину. Основное средство его борьбы за власть — дать и буржуазии, и пролетариату взаимно приемлемые условия, чтобы они и не хотели развиваться, как классы, делая время от времени уступку тому и другому, и тут же показывая массам их незрелость и беспомощность. Он развился сам, и это лишило буржуазию и пролетариат стимула к их политическому развитию. Хозяин платит рабочим гроши? Пожалуйста, есть тред — юнионы, которые защищает тайная полиция, и которые остановили абсолютное обнищание пролетариата. Буржуазии не нравятся ограничения свобод? Есть казенные заказы и планы, который обеспечат держателям акций стабильные доходы. Представители буржуазии и пролетариата могут в известных рамках покричать и повозмущаться, но они сами боятся трогать это государственное здание, ибо не знают, как без этого всего жить. То, что мы видим теперь в России — это тихая революция третьего класса.
27. В. И. Ленин. Либерастия и поцреотизм (черновик)
На обед были окрошка и пельмени. Эмма оказалась, ко всему прочему, еще и неплохой хозяйкой — или ее специально учили?
Вместе с пищей Виктор пережевывал идею революции сверху. В принципе, оно было логично. В СССР-98 тоже было что-то вроде революции сверху. И тоже "третий класс". Правда, после советских представлений о дремучем невежестве царских чиновников, как-то было трудно поверить, что они на такое способны, но, в принципе, процент дураков за прошлое столетие мало менялся. Все зависит от того, дают ли им командовать, то —
Владимир Ильич за столом оживленно шутил о разных мировых новостях и не заговаривал об эсерах. Виктор еще в детстве вычитал, что если Ленин говорит об эсерах, у него портится настроение и он даже может взорваться.
На улице стояла жара под тридцать, совершенно неожиданно вслед за по — осеннему прохладной ночью. Еще пара недель, и, наверное, можно купаться.
"Почему Старик не переходит к переговорам? А, собственно, что мне дали для переговоров? Какие условия? Я сам — условие переговоров. Меня сюда привезли, Старик смотрит на меня и решает. Значит, надо терпеливо слушать его лекции и ждать, пока созреет. Может, ему вообще пофиг, он просто выторговал возможность внушить смежной цивилизации свои идеи. Надо просто терпеливо ждать…"
— Предлагаю подождать, когда зной спадет, — заявил Ильич, когда посуда была вымыта. — Кстати, вечером тут в соседней деревне праздник, Магда тоже отпросилась, тут у людей чувство коммуны. Не хотите ли тоже посмотреть? Вы ведь раньше не были в Швейцарии?
— Я бы с удовольствием, Владимир Ильич. Но, понимаете, я здесь в командировке. И, потом, есть реальная опасность. Вы же сами писали, что капитал ради прибыли не остановится ни перед каким преступлением.
— Это писал Маркс… Я понимаю, что Столыпин вас торопит. Судя по новостям из Германии, кайзер действительно намерен объявить войну в августе. Книга направлена в издательство, чек передан товаришам. Постараюсь дать вам ответ до вечера, чтобы Эмма Германовна успела телеграфировать сегодня. А пока давайте устроимся где-нибудь в теньке на воздухе, чтобы я успел рассказать то, что хотел. Кто знает, что нам сулит завтрашний день.
— …Так, на чем мы вчера остановились?
Вот теперь он похож на киношного Ильича, подумал Виктор. Появились прищуренные глаза и усмешка.
"Значит, он уже что-то решил. Почему медлит, не говорит? Может, то, что он сейчас скажет — это послание нам, в двадцать первый век? И вообще он сказал так, как будто распорядился всеми делами перед каким-то решительным событием."
— На революции сверху.
— С революцией сверху мы уяснили… Вернемся к ситуации в вашей России. В вашем мире возникает вопрос: а что же будет делать ваш обезличенный капитал после того, как все страны земного шара станут промышленно развитыми, и рабочие в них не захотят быть новым пролетариатом и потребуют социального государства? Когда исчерпается вот этот природный ресурс рабов? Какое-то время можно сохранять эту систему за счет роста военных заказов, когда государство искусственно наращивает потребление. А дальше?
Ильич очертил в воздухе рукой круг и прищурился.
— Мне думается, они у вас найдут очень простой выход. Более того, как мне кажется, Соединенные Штаты у вас этот выход нашли и уже ставят опыты. Вспомните крестьян: сначала они расширяли угодья подсечным земледелием, затем, когда леса свели, перешли на трехполье. То же произойдет и здесь. Банкирская клика со всемирным центром в США организует в так называемых новых индустриальных странах войны и революции, результатом которых становится полный упадок экономики и разруха. В результате — вот она, та самая дешевая рабочая сила, обнищавшее, доведенное до нищеты население, готовое вновь работать за миску похлебки. Новые промышленные страны разделят на три группы. Первая — это страны, где выгодно вкладывать капитал, строя новые заводы и фабрики на костях народа. Вторая группа — это уже индустриализованные после разрухи страны, где строительство социального государства назрело, оттуда начинают постепенно выводить капитал, идя на временные уступки для трудящихся массам. Наконец, третья группа — это страны с активным бегством капитала, с депрессией, страны, которые готовят к войне, анархии, разрухе. Причем эта колониальная система уже не рухнет, как прежняя. Кто бы не сверг старое правительство в колониальной стране, какой бы вождь, какая бы партия ни пришла к власти — на следующий день в страну нагрянут американские эмиссары и скажут народу: "Зачем вам мучиться, строить светлое будущее собственным трудом? Вот рядом страна совершила экономическое чудо, за несколько лет поднялась из руин, потому что она создала условие для вложений частного капитала. И вы можете получить чудо, если примете наши условия и дадите свободу нашему частному капиталу". И большая часть населения, отравленная инстинктами близорукого обывателя, которому кусок хлеба с маслом дороже свободы, на это пойдет, и согласится. Никто из этих людей, отравленных обещанием экономического чуда, быстрого вхождения в семью цивилизованных государств, и не подумает о том, что он в старости, или его дети будут лежать в луже крови под развалинами этого экономического чуда — всего лишь за то, что посмели всерьез захотеть вот в эту самую цивилизованную семью!