Ревизор Империи
Шрифт:
— Метод Бубнова — Галеркина?
— Ну да, Борис Григорьевич сделал метод известным.
Собственно, то, что было на чертеже, удивило Виктора гораздо меньше. Ну, Т-54, он и есть Т-54. Точнее, попытка сделать его на тридцать лет раньше. Низкий корпус, башня полусферическая, обратно пушка лендеровская, и еще одна, в командирской башне. Вместо перископов стробоспонсоны — это вроде круглой коробки со смотровыми щелями, поворачиваешь ее, одни открываются, другие закрываются. Ну и, конечно, мачта, точнее, труба шнорхеля на несколько метров, для хождения по дну; создатели субмарин, они сразу фишку просекли…
— И
— Тяжеловат. Вес под полторы тысячи пудов, а броня всего дюймовая.
— А если облегчить? Например, снять одну башню, пулемет сзади?
— Большую оставить? Она медленно поворачивается. Посему нужна еще малая, со скорострельным полуавтоматом. Военные вообще желают спереди еще две башенки с пулеметными ружьями, чтобы огонь по вражеской пехоте или коннице был плотнее.
— Ну, так это… Во второй эшелон ставим "Баяны", они наступают с пехотой и прикрывают пулеметами. А этот пусть в первом выбивает бронетехнику и орудия противника. И бронеходы поддержки пехоты надо с более солидной броней.
Бахрушев взглянул на него и почесал бородку.
— Сударь, если я вас верно понял, у вас родились идеи? Или это старая задумка? Тоже пытались изобретать?
— Пытался. Но счел замысел незрелым. Я смотрю, здесь гусеница тоже с открытым шарниром? Они тоже предлагали сталь Гадфильда? Или что-то другое?
— Совсем другое. Была такая идея, между пальцем и звеном ставить втулку из резины, чтобы вместо трения была деформация эластичной прокладки. Палец ведь только на небольшой угол должен повернуться. Но — не пошло. Резина быстро рвется и лезет наружу. Правда, поиски продолжаются, есть попытки найти другой материал, применить вместо втулок резиновые бруски…
"…Они пытались изобрести сайлентблок", подумал Виктор.
"Они пытались изобрести сайлентблок, у них не вышло, они не знают, как. Попаданец видел послевоенные танки, знал, что у них гусли на резине, но он не инженер — механик, и не в курсе тонкостей, так?"
За окном раздались звуки колокола, совсем рядом.
— Катерпиллерный горит! Катерпиллерный горит! — заорали под окном; Виктор и Бахрушев сразу же кинулись туда. Из-за цехов со стороны Чашина Кургана подымались клубы черного дыма.
— Оставайтесь здесь! — приказал Бахрушев. — Они могут воспользоваться паникой! — и бросился за дверь.
"Кто "они" — ясно", сказал себе Виктор. "Вредители там и шпионы. А вот чего делать, если они воспользуются?"
Он схватил обломок вала — кроме табуреток, это было единственным подходящим предметом для единоборств, — и занял позицию между окном и ближним к двери шкафом. Из окна несло запахом горелой резины. Виктор осторожно выглянул за занавеску. Между цехами уже неслись упряжки пожарного обоза: яркие отблески солнца от начищенных желтых касок сверкали, будто вспышки беззвучных выстрелов, звенели колокола, глухо гремели по камням мощеного проезда желтые, проолифленные бочки на телегах с огромными, в половину человеческого роста колесами, встречный ветер развивал дым котла парового насоса. Сбоку от обоза, словно пытаясь обогнать лошадей, бежали сотни рабочих с ведрами, баграми, ломами и топорами, схваченными со щитов или попавшимися под руку. "Катерпиллерный горит, катерпиллерный!" — летело над бегущей толпой с яростью и отчаянием. Сперва Виктору показалось, что эту массу людей просто гонит чувство, знакомое им еще с деревенского
Через час вернулся Бахрушев, усталый и расстроенный, с мокрыми ногами — видимо, стоял в цепочке, передавая ведра с водой.
— Горела кладовая в цеху. Говорят, электрическое замыкание. Хорошо, что депо при заводе в свое время отстроили. Уничтожен месячный запас проводов, магнето и другой электрики для бронеходов. Начальство рвет и мечет. Вы не подумайте…
— Не подумаю. Охрану вот этого, — и Виктор кивнул на шкафы, — надо усилить. И огнетушители поставить. А то тут чуть ли не божий одуванчик.
— Думаете, не случайность? Сегодня пятница.
— Сегодня пятница и пожар. В четверг поломка на полигоне. В среду гибнет Прунс. Во вторник Коськин чуть не обрушил цех. У вас тут каждый день такое?
Бахрушев взялся за спинку стула, повернул его и молча присел, задумавшись на пару минут.
— Поговорю с капитаном, пусть похлопочет, чтобы дал людей из своих на усиление охраны. Хорошо, еще бы какой-то звонок поставить, сигнализацию…
— Тревожную кнопку, сигнализацию на разрыв и замыкание, слаботочную. На элементах Лекланше, чтобы пожара не было. Защелку с электромагнитом и домофоном… ну, вроде примитивного телефона, пара наушников и угольных микрофонов, простенький кодовый замок на реле. Схему я нарисую.
— Ну да, вы, я слышал, знакомы с техникой слабых токов… Со своей стороны мой вам совет: будет воскресенье, съездите-ка вы на поезде в Брянск, в лавку Зимина у Покровской, и с нонешней премии не пожалейте денег хотя бы на маленький браунинг. Насчет премии в понедельник я вам снова похлопочу, а так оно спокойнее будет.
— А разрешение на оружие нужно?
— Смотря на какое… Хотя, чтобы полиция не имела повода подозревать в вас Гаврилу Принципа Мценского уезда, лучше оформить. Вот что: вы же знакомы с Добруйским, завтра субботний день, с утра он заедет на завод как раз по поводу нашего с вами бронехода, вот случай попросить посодействовать.
"Так, значит, Бахрушев считает, что на меня могут напасть. Ладно, ствол в этой прерии рано или поздно пришлось бы завести — с началом войны к собакам и дуракам с огнестрелом добавятся бандиты. Будем считать, что вопрос назрел."
И еще Виктор подумал о том, что лучше бы здесь делали прививки от гриппа.
32. Смерть не каждому к лицу
К вечеру выяснилось, что галоши неудобный предмет: земля просохла, и возвращаться в них было жарко. Виктор не придумал ничего лучше, как положить их в пакет из старой оберточной бумаги, найденной в "казарме" и нести в руках. "Надо срочно изобретать авоськи", думал он.
На углу Карачевской и Базарной внимание его привлекла небольшая часовня, похожая на башенку детской крепости; часовню он приметил еще во время первого посещения Базара, но тогда было как-то некогда ее рассматривать. Сама часовня была четырехгранной, оштукатуренной, и выкрашена в белый и темно — голубой цвета; ее благообразный вид несколько портил косоватый цилиндр поставленной неподалеку афишной тумбы.