Ревизор: возвращение в СССР 22
Шрифт:
— Была у врача сегодня, — поделилась Ксюша с подругой и рассказала ей о беременности.
— Шесть-семь недель… — стала прикидывать в уме Галия.
— Да, от Ивана, — подсказала ей Ксюша.
— И что ты будешь делать? — забеспокоилась Галия. — Наверное, надо, всё-таки, сказать ему? Он должен знать… Если не хочешь сама говорить, давай я Пашу попрошу, чтобы он сказал. Лично я считаю, мужчина имеет право знать, что у него есть ребёнок.
— Не есть, а, возможно, будет, — поправила её Ксюша.
— Ты что, про аборт
— Ты что, с ума сошла? Нет, конечно! Но, давай, не будем никому говорить, что он уже есть, чтобы не сглазить. Пусть сначала родится. А вырастить и воспитать я и сама его смогу.
— Ну, все в сборе, можно начинать, — объявил Захаров.
А Ганина-то и нет. Точно, по его душу собрались, — понял я.
— На повестке дня у нас вопрос по Ганину, — объявил Захаров. — Что-то он совсем страх потерял. Дали ему шанс, а он им не только не воспользовался, но и дальше продолжает у нас деньги воровать.
И он изложил ситуацию — как Ганин и Яковлев ничего не внедрили на автобазе из того, что им рекомендовали, да потом Ганин еще пытался мне взятку всучить.
— Да что тут обсуждать? — спросил Осипов. — Горбатого могила исправит.
— Последний случай, вообще, из ряда вон, — добавил Ригалёв. — У своих воровать и своим же взятки совать, чтобы прикрыли… Он в своём уме, вообще? Как с ним работать?
— Во-во, как с ним о чём-то договариваться? — поддержал его Майоров.
— Я так понимаю, он финансы на себе замыкал? — уточнил Мещеряков.
— Да, Андрей Юрьевич. А есть какие-то предложения? — спросил Захаров.
— Вы меня извините, но как можно было его на этой функции оставить после первого раза? — спросил наш начальник службы безопасности.
— А у нас вариантов других не было, — ответил за всех Осипов. — Он среди нас один с бухгалтерским образованием, он с отчётностью предприятий может работать.
— Вы меня извините, — опять взял слово Мещеряков, — но у вас товарищ Ивлев на экономическом факультете МГУ учится, в «Комсомольском прожекторе» работал и является непосредственным участником ряда успешных рейдов. Кому, как не ему, поручить эти обязанности?
Так и хотелось ему кулак показать. Пинкертон, блин. Собрал на всех досье и радуется сидит. Но надо было что-то сказать, так как взоры всех присутствующих обратились ко мне.
— Товарищи, — начал я. — Тридцать четыре предприятия требуют постоянного внимания, это полноценная нагрузка, на полный рабочий день. А у меня учёба. Даже если я как-то вывернусь наизнанку и умудрюсь это совместить, то ни о каких уже анализах, оптимизациях и прочем речи быть не может. Если я займусь текучкой, то встанет вся остальная работа, включая и музейный проект. Никаких инноваций, никаких увеличений доходов, не будет больше ничего, кроме текучки.
— Ну, хорошо, — пристально посмотрел на меня Захаров. — И что ты нам предлагаешь?
—
— В смысле, они друг друга будут контролировать? — спросил Войнов.
— Тут и контроль как таковой не нужен, — ответил я. — Самодисциплина включается, когда ты знаешь, что на твою кухню в любой момент может заглянуть коллега. Они же будут замещать друг друга во время отпусков или бюллетеней, будут видеть реальное состояние дел в хозяйстве друг друга. Обо всём, что вызовет у них вопросы, будут сообщать нам, а мы уже будем разбираться.
— У нас одного-то бухгалтера нет, а теперь двоих надо, — заметил Нечаев.
— Не надо нам бухгалтеров, — задумчиво проговорил я, глядя на Мещерякова. — Нам сотрудники ОБХСС нужны. Бухгалтера на предприятиях и так есть. Нам надо их контролировать и не только их. Нужен жесткий контроль на местах. Чтобы пресечь весь теневой оборот помимо нашего. Он плох не только тем, что наши деньги на сторону уходят. Главный риск — что наследят, и по душу этих воров могут прийти с проверкой, а заодно и наши дела вскроют.
Присутствующие начали переглядываться между собой. Можно подумать, эта мысль никогда не приходила им в голову.
— Это надо обмозговать, — проговорил Бортко, переглядываясь с Захаровым.
— Да. Давайте пока что вернёмся к Ганину, — поддержал его тот. — Что с ним будем делать? Какие есть предложения?
— Отправить его директором в наказание на самое маленькое предприятие, — предложил Бортко. — Пусть и сидит там до пенсии. Никаких больше процентов от общего дохода. Сумму фиксированную пусть дает нам ежемесячно, а с остального как хочет, так и крутиться.
Захаров закашлялся. Ну да, только что я предлагал покончить со сторонним теневым оборотом, а Бортко, по сути, предлагает благословить Ганина им заниматься. Этот же точно стесняться не будет… Ну а с другой стороны — не с моста же его скидывать вниз головой…
— А какое у нас самое маленькое предприятие? — спросил Захаров, взглянув на Осипова.
— Да есть одна старая типография, — ответил тот.
— Только не типографию! — вырвалось у меня. — Мы же ни одной книжки больше не увидим.
Сатчан сидел, опустив голову, еле сдерживая смех.
— Ну, значит, это будет твоя забота, — сказал Бортко, строго взглянув на меня, — будешь контролировать Ганина. Нет лучшего стимула, товарищи, чем личная заинтересованность.
Вот, спасибо! Счастье привалило.
— А с начальником автобазы что будем делать? — спросил Осипов.
— Перевести его в замы на первый раз, — ответил Захаров, — но строго предупредить. А на его место поставить надежного человека, который быстро внедрит предложения Ивлева.