Ревизор: возвращение в СССР 22

Винтеркей Серж

Пирас от неожиданности растерялся, не успел ничего ответить, а Коппа и Бруно уже пошли дальше, показательно не обращая на него никакого внимания. Словно он уже умер…

* * *

В воскресенье с утра начал восстанавливать режим и себе, и Тузику. Побегали с ним не очень интенсивно, после вчерашнего, но всё же.

Часам к одиннадцати пришли Брагины. Женька Галие пошла помогать, а я пригласил Костяна на кухню.

— Завтра выборы комсорга группы. — напомнил он. — Если честно, мне хочется, чтобы меня не избрали.

—

Ну, здрасьте, приехали. Я такую компанию агитационную провёл! Выиграешь ты эти выборы, никуда не денешься.

— Вот это меня и беспокоит. — признался он. — А если я опять не справлюсь?

— С какого перепугу? Ты уже всех знаешь. Тебя уже все знают. Всё у тебя получится, — уверенно заявил я.

— А если вопросы какие-то сложные будут?

— Ну, какие? Ты же не один. У тебя есть друзья, всегда сможешь с нами посоветоваться, с отцом, если, и правда, что-то настолько сложное будет. В чём я сомневаюсь. И потом, у тебя есть Луппиан. У неё есть Гусев. Вот пусть и решают все сложные вопросы, на то они и начальство.

— Я с этим всем к тебе приду, — сказал он и смущённо улыбнулся.

— Ну приходи, — рассмеялся я, — будем думать.

* * *

Северная Италия. Город Больцано.

— Рикардо! Это Палермо! Что у вас там происходит? — услышал депутат Пирас в трубке возбуждённый голос. — Я не могу связаться со своими людьми…

— Нам надо встретиться, — ответил он, признав собеседника по голосу, — это не телефонный разговор…

— Что с моими людьми?!

— Их больше нет…

— Что, всех?

— Да.

— Этого не может быть, — проговорил собеседник и Рикардо услышал нотки растерянности и страха в его голосе.

— Они очень не понравились вашим местным коллегам, — намекнул он собеседнику, — и они не хотят здесь видеть никого чужих.

— Вот так, значит…

— Да. Мне это, глядя в глаза вчера сказали, намекнув, что я тоже мог… уехать, и мне это было очень… неприятно слышать. Вы, синьор, в Палермо, а я-то в Больцано… Мне не нужны такие проблемы в будущем. И вам, мне кажется, тоже.

— Ну, раз так все у вас там жестко… Возможно, вы и правы.

* * *

Глава 17

* * *

Москва. Квартира Самедовых.

— Рашид, тебя к телефону, — заглянула к нему жена, — мужской голос, незнакомый.

— Хорошо, сейчас иду, — недовольно ответил Самедов, откладывая «Таис Афинскую». Книга попалась ему в первый раз, приятно было читать о приключениях героини под чашечку приличного кофе из продуктового набора. Кому там неймётся в воскресенье утром?

Это оказался Володин, второй секретарь Гагаринского РК КПСС.

— О, Герман Владленович, доброе утро, — приятно удивился Самедов этому звонку.

— Привет, Рашид. Как дела? Уже устроился на новом месте?

— Да, спасибо, в пятницу уже проставился.

—

Молодец. Слушай, давно не виделись… Не хочешь ко мне на дачу подъехать?

— Конечно, — сразу понял, что это приглашение на деловую встречу Самедов, — уже еду.

Меньше чем через час он уже сидел у Володина на даче в Зеленограде. Вскоре подъехали Гончарук и Белов. Все на машинах. Ни выпивки, ни женщин. Всё очень по-деловому.

— Придётся нам, товарищи, теперь вот так встречаться, по выходным или в пятницу вечером, — открыл совещание Володин, — у кого-нибудь на даче. Следующий раз надо будет баньку, пивка организовать, совместим полезное с приятным… Ну что? Рассказывай, как там на Старой площади? — еле заметно улыбаясь, повернулся он к Самедову. — С кем уже познакомился?

— Да с кем я за пару дней успею познакомиться? — смутился тот. — Только с начальником своим Добрыниным Денисом Петровичем и коллективом нашей комиссии, но не всех ещё запомнил.

— Давай, давай, наращивай контакты, — наставлял его Володин, — старайся произвести хорошее впечатление на коллег, обязанности свои образцово исполняй. С начальником своим подружись, он тебя ещё с кем-то из других отделов познакомит.

— Да что-то он ко мне не очень расположен, — недовольно ответил Самедов. Его явно не обрадовала перспектива подлизываться к Добрынину. — В Секретариат Президиума Верховного Совета с бумажками завтра посылает, как мальчишку какого.

— А что тебе не нравится? — удивлённо вскинул на него глаза Гончарук. — Меня бы кто в Кремль послал…

— И правда, — поддержал его Володин, — ты только устроился, кого, как не тебя посылать… А ты рожи не корчь! — заметил он, как неприятен Самедову этот разговор, — а выполни поручение начальника и радостно доложи. И пусть он тебя везде посылает, ты и там будешь с нужными людьми знакомиться, глядишь, переведёшься куда-то в другую комиссию, более влиятельную и по нашему профилю. Нам надо, чтобы ты в итоге получил возможность присматривать нам новые предприятия. Понимаешь? Если у тебя это получится, мы тебе и процент повысим. Но все зависит от того, как работать будешь.

Возвращался домой после совещания Самедов в приподнятом настроении. Зря он, всё-таки, на товарищей из райкома обижался, что процент ему понизили.

Положа руку на сердце, он сам в этом виноват. Недооценил мстительность противника. Знать бы, что Костенко старший такой гнидой мелочной окажется, придумал бы что-то более изощрённое, как от его дочурки избавиться. Так бы подставил!.. А, собственно, никогда не поздно это сделать. И хорошо бы не дочурку, а самого Костенко.

Эх, прав Володин, надо связи налаживать, знакомствами обрастать. И придумать надо, как процент себе повысить поиском предприятий. И Костенко отомстить… Да и всем вообще, кто себя плохо показал. И проректорам из МГУ… И всякой мелочи, наподобие Ивлева. Надо же, знакомство с Захаровым зажал, а сколько он для него сделал. В «Комсомольский прожектор» взял, и это на первом курсе-то…