Ревизор: возвращение в СССР 26
Шрифт:
— Ну, покупатели, я думаю, найдутся? — оглядел присутствующих Захаров.
— Надо проработать вопрос. А, вообще, по моему опыту, продать можно всё, — уверенно заявил Нечаев. — Уж машины-то точно всем нужны.
— Куда-нибудь в Азию их отправить, — предложил Ригалёв. — Им там и документы не нужны, сами всё сделают.
— Или вообще без документов ездить будут, — хмыкнул Мещеряков.
— Лучше все же документы самим оформлять правильно, — возразил я. — И ничего, что это денег каких-то будет стоить. Зато спокойнее. А то представьте себе, там, в Азии, кто-нибудь вопросом
— Согласен, — кивнул Бортко. — Не та экономия, что полезна для здоровья.
— А главное, продашь машину без документов, и будешь каждую ночь думать, спалимся, не спалимся? — добавил Войнов. — А так купил документы — и спишь спокойно.
— Правильно. Тише едешь, дальше будешь, — поддержал его Пахомов. — Не стоит на этом экономить.
— Не вопрос. Сделаем любые документы, — пообещал Мещеряков.
— Вы так обсуждаете, как будто у нас уже есть машина для продажи, — улыбнулся я.
— Это, просто, дело времени, — ответил Бортко. — Мне эта идея нравится. Никакого риска, если на документах экономить не будем. А мы не будем.
— Там проблемы будут с запчастями, — ответил я. — Дефицит же всё. Месяцами ждут. В среднем, на нашей базе машин двадцать не на ходу из-за этого. Савельев уже грозился машины списывать и на запчасти пускать.
— Вот пусть не вздумает списывать! — воскликнул Мещеряков. — Я сначала посоветуюсь с ребятами в ГАИ, как проще новые машины на учёт ставить. Чтоб никто не прикопался. Может, нам проще двигатель в этих документах поменять… Или что там ещё они скажут?
— Правильно, — одобрительно кивнул Захаров. — И с запчастями надо посмотреть, что в наших силах, — посмотрел он на Бортко. — С десяток машин в год, уже хорошо. Курочка по зёрнышку клюёт.
— Понял, — кивнул тот.
— Что у тебя с остальными предприятиями? — спросил меня Захаров.
— На обувной фабрике одну модель туфель, очень приличных, уже запустили по госзаказу. Ещё на две пока что просто нет материала.
— Мы подключились к Богородскому кожевенному заводу, — перехватил у меня инициативу Осипов. — Всё будет. Не сразу, но будет. Наши собственные нужды они, в любом случае, обеспечат. А что касается сырья на госзаказ… Это большие объёмы… До семьдесят пятого года наша обувная фабрика числится у него в заказчиках, включена в план. Главное, чтобы после модернизации производства нас не выкинули из плана на следующую пятилетку. А то мы реконструкцию там пробили, а Госплан же нас может и кинуть.
— Такой риск всегда есть, — кивнул Бортко. — Вот взять хотя бы шинный завод. Мы пробивали, пробивали зимние покрышки…
— И что? — удивлённо спросил я.
— Что-что? КГБ всю продукцию себе потребовали. Мол, нам самим не хватит, какая ещё розница?!
— Ничего себе, — проговорил я. — А если увеличить мощности производства?
— Там за ними военные и милиция в очереди стоят, — ответил Бортко.
— Ну, хотя бы, для себя получится по комплекту урвать? — потрясённо спросил
— Мы все первые получим по комплекту, — заверил меня Захаров. — Ещё не хватало… Столько сил потрачено… Ладно. Будет нам урок — нельзя выпускать то, что никто больше не выпускает, а всем нужно… У тебя есть ещё что? Что там с кладом? Я сделал пару звонков, обещали помочь…
— Сработало, клад будет в нашем новом музее. Только две монеты у нас отжали. Хоть и самых ценных, но вряд ли посетители нашего музея в этом будут способны разобраться, — ответил я. — Как там, кстати, дела с проектом строительства? К весне успеем согласовать?
— Должны успеть, люди работают, — ответил Бортко. — Там уже столько денег заряжено…
— А можно хоть посмотреть? — спросил я. — Кстати, Андрей Юрьевич, — обратился я к Мещерякову, — вы проект этот одобрили?
— А что один проект одобрять? — ответил он. — Его надо на месте смотреть, вместе с подъездными дорогами…
— Не поздно потом будет? — с сомнением спросил я. — Подъездные дороги мы сможем потом по-своему сделать?
— Сможем, почему нет? — задумчиво ответил Бортко. — Мы же сейчас только здание самого музея согласовываем. Потом начнём строить и займёмся проектированием остальных зданий.
— Так коммуникации, наверное, надо сразу на весь комплекс закладывать, — предположил я.
— Мы там по максимуму всё берём, — ответил Бортко. — Надо — не надо, пусть будет.
— Это правильно, — кивнул я. — Ну, у меня, вроде, всё… А! Ганин уже дома, ему с одной ноги гипс сняли. Марьяна на типографии одна шуршит, но молодец, справляется.
Мои действия по модернизации вверенных предприятий одобрили. Но когда что-то делаешь качественно, то нечего удивляться, что тебе поручают больше работы. Так что я получил поручение заняться швейной фабрикой рядом с нашей обувной фабрикой. И подумать, что там можно было бы отшивать из дополнительной продукции камвольной фабрики.
Если швейка работает только на Министерство здравоохранения, это может стать большой проблемой, — думал я, пока наши обсуждали другие вопросы. — Самое безопасное — это выпускать чуть больше официальной продукции. Почему я и настаивал, чтобы обувная фабрика шила наши дополнительные модели и официально тоже. На дополнительных коробках те же этикетки, те же штампы ОТК, никому в голову не придёт разбираться, где это выпущено, из какого сырья, на каком оборудовании? Вот, пожалуйста, есть официальное производство. А то, что по Союзу разошлось на несколько тысяч пар больше, никто и никогда не обнаружит. Просто больше граждан обуем в дефицит…
А если швейка одни наволочки и пелёнки фигачит для больниц, как люди говорили, то это может стать большой проблемой… Нашить-то мы нашьём, хоть чёрта лысого, но под чью продукцию мы это замаскируем? Под чужого производителя маскироваться опасно. Поменяют они у себя цвет чернил на штампах ОТК, а потом кто-нибудь из них купит случайно наши изделия и обратит на это внимание. И погорим мы все на такой ерунде!
Глава 4
Москва.