Ревизор: возвращение в СССР 26
Шрифт:
— А Диана тут при чём? — недоумённо смотрела на меня Оксана. — Она писала, что её к рекламе продукции этой фабрики подключили…
— Да, — кивнул я, — она у нас красивая, будет сама рекламировать их продукцию. Зачем посторонним манекенщицам платить?
— Ничего себе, — приятно удивлённый за сестру, смотрел на меня брат.
— Как у вас с Ветой дела? — перевёл я стрелки.
— Летом жениться хотим, — с вызовом посмотрел он на меня.
— Я так и знал! Дай пять! — протянул я ему раскрытую ладонь, и он удивлённо шлёпнул меня в ответ. Думал, что
— Куда жениться? — заквохтала Оксана. — А жить где? На что снимать?
— Зачем снимать? У нас комнату женатым отдельную дают на третьем курсе, — ответил, набычившись, Тимур.
— А дети пойдут?! — заверещала Оксана. — Как вы учиться будете? Без образования останетесь, будете, как я, всю жизнь в котельной дежурить!
— Не останутся они без образования, бабушка внучика к себе возьмёт, — подмигнул я ей. — Мы племяшку восьмимесячную к себе забрали, когда Инна в учёбу совсем не вписывалась. А сейчас она уже доктор! Какое сегодня число? Первое? Вот, сегодня, как раз, должна была из второго декрета на полставки выйти.
— Она что, второго родила? — удивилась Оксана.
— Да, мальчишку. Кесарить, правда, пришлось. Тяжело ей малый дался. Нам Саньку отдали из роддома, а она ещё несколько недель лежала… Но уже всё хорошо.
— Ой, мамочки!.. — побледнела Оксана. — А как там моя девочка? Не забеременела ли уже?
— Ну я не слышал пока вообще ничего такого, — ответил я. — Так что, не переживайте раньше времени, тёть Оксан. Тем более, уж кому-кому, а ей свёкры обеспечат лучших докторов Европы.
— Правда? — с надеждой посмотрела она на меня.
— Да, — уверенно кивнул я. — Вы, лучше, о другой семье побеспокойтесь, — кивнул я на Тимура. — Вот им ваша помощь будет очень кстати.
— Пошли к Ветке, мы договорились, что я зайду за ней вечером, — предложил брат.
— Я хотел к Эмме Славкиной зайти, — проговорил я.
— Ну, вместе сходим! — обрадовался Тимур появившемуся поводу улизнуть из-под маминого всевидящего и всезнающего ока.
Швейцария. Давос.
— Что скажешь? — подошёл к стоявшей у окна жене Насир. — Как тебе здесь?
— Мне тут нравится, — ответила Медина. — Мама с папой нашли прекрасное место. Если ты сможешь перевести в Европу свой бизнес, я буду только рада. Отсюда и до Парижа не так далеко. Амаль с Лайлой прилетят в субботу…
— А мне в Больцано понравилось, у них там с налогами полегче, чем в Швейцарии, — ответил ей муж. — Мы могли бы там дом купить. Тогда Тареку не надо было бы гостиницу всё время оплачивать. А? Как думаешь?
— Можно и в Больцано, там тоже очень красиво, — как-то равнодушно ответила Медина и это не укрылось от Насира.
— Тебя что-то беспокоит, — не мог понять он. — Ты не хочешь из Ливана уезжать? Но выбора-то уезжать или не уезжать нет, дорогая. Тарек бьет тревогу, и у него есть на это основания…
— Меня Аиша беспокоит, — повернулась к нему жена. — У неё этот молодой человек, Марат, с языка не сходит…
— Я заметил, — кивнул Насир. — Ну, а что ты хочешь? Молодость, первая любовь… Вспомни нас с тобой.
— Вот я и вспоминаю, — взволнованно ответила мужу Медина. — Фирдаус с Диной весь февраль будут в Европе. И в марте у Дины конкурс в Монако. Аиша одна будет в Москве всё это время?
— Дорогая, что ты хочешь сказать? — озадаченно смотрел на жену Насир. — Что хочешь поехать с ней в Москву?
— А ты, разве, не хочешь? — удивлённо посмотрела на него Медина.
— Я в дочери уверен, — ответил он. — Разве что только с Маратом её познакомиться… И вообще, Москву посмотреть…
Медина с надеждой смотрела на мужа.
— Ну, хорошо, — сдался он под этим взглядом. — Летим с Аишей в Москву.
Москва. Квартира Быстровых.
Скоро родители придут, — взглянула Регина на часы на кухне. — Опять придётся прятаться в своей комнате от едких нападок отца. Как надоело это всё! Каждый раз выслушивать, что она дармоедка и нахлебница. Ну нет у неё сейчас ничего, кроме стипендии! И не скоро будет. Первый курс всего… Чего отец добивается? Чтобы она на вечернее перешла? Работала и училась? И к двадцати пяти годам превратилась в измученную жизнью бабу, которой ещё и замуж выйти надо и детей рожать? И за кого она выйдет в таком виде? За вечно пьяненького Митю-сварщика с первого этажа?
Нет уж, — думала Регина. — Надо искать варианты и бежать из этого дома, пока не превратилась в Дуню с трудоднями. Как же жаль, что Рашида посадили… Их, наверное, всех посадили… Всех, про кого он рассказывал тогда в пьяном бреду.
В замке повернулся ключ, пришла с работы мать. Регина приняла у неё из рук сумки и понесла на кухню. Хлеб отправился в хлебницу. Яйца, бутылки с молоком и кефиром в холодильник, а кулёк с макаронами на полку в шкафчик.
Вот ведь, директор же школы, — думала Регина. — А ни деликатесов дома, ни дефицитов. Ничего из того, что Самедов ей на квартиру регулярно притаскивал. Только к празднику что-то появляется… Как так можно жить?
— Ты что-нибудь приготовила на ужин? — спросила уставшая Нина Георгиевна дочь. — Скоро отец придёт.
— Картошки нажарила, — хмуро ответила Регина.
Нина Георгиевна надеялась, что дочь забудет своего Самедова, но она все каникулы просидела дома, как в воду опущенная.
И что она в нём нашла? — в который раз удивлялась она. — В таком университете учится, столько хороших и перспективных молодых парней вокруг… А она в женатика втюрилась…
— Регин, узнала я насчёт твоего Самедова, — решила она наконец рассказать всё дочери. — Сам он уволился, по собственному желанию. Уехал на Крайний Север, в Тикси и работает там себе преспокойненько. Даже не вспоминает о тебе. И ты его забудь…