Ревизор: возвращение в СССР 28
Шрифт:
– Замок поменяйте, Аркадий Павлович.
– Конечно. Если вдруг слышно что будет, сообщи, пожалуйста. Буду сыну друга писать, пусть сам уже думает, что с этим домом делать…
– Продаёт пускай, раз не живёт! – ответил Рыков. – Это ж дело времени. Шпана узнает, что дом пустой стоит, начнёт там попойки устраивать. Ещё дом подожгут по пьяни, и огонь на соседей перекинется! Оно вам надо?
– Дело говоришь. Напишу-ка я ему, – согласился Ваганович и попрощался.
***
Москва.
–
– Через полчаса смогу быть у вас, Виктор Павлович.
– Хорошо, я, как раз, успею позвонить, авось удастся все разрулить, – ответил Захаров. Положил трубку, не попрощавшись с Мещеряковым и набрал своего знакомого из Генпрокуратуры.
– Павел Кириллович, добрый день. Захаров, – стараясь быть любезным, произнёс он. – Ошибочка вышла, Павел Кириллович. Не на того Успенского подумали. Не надо ничего делать. Отбой тревоги… Не успели, надеюсь? Ну и хорошо! С меня причитается, Павел Кириллович!.. Как за что? За беспокойство! – шутливым тоном ответил он, стараясь сгладить неловкость ситуации.
Положив трубку, он выдохнул так, как будто только что вагон разгрузил. Взглянув на часы, поспешно начал собираться на встречу с Мещеряковым.
Тот приехал даже быстрее, чем рассчитывал и уже прогуливался по парку в ожидании своего начальника.
– Приветствую ещё раз, – бросился он к Захарову, как только заметил его. – Успели работу по Успенскому остановить? – с беспокойством спросил он, чувствуя свою вину за этот прокол.
– Успел, успел, – ответил Захаров, прекрасно понимая, что и сам поторопился дать ход информации по прокурору. – Надо в следующий раз более тщательно всё проверять… Ну, и кто в этот раз?
Мещеряков рассказал всё, что удалось собрать его парням.
– Роберт Ильич, – повторил задумчиво Захаров. – Из высотки на Котельнической набережной… Кое-что, конечно, но информация все же неполная…
– Там работать очень опасно, – оправдываясь, ответил Мещеряков. – Там целое подразделение сидит на спецсвязи и вообще это, практически, режимный объект.
– Да понимаю я всё, не оправдывайся, гораздо хуже было бы, если бы твои ребята за ним рванули, а их бы повязали, – остановил его начальник. – Просто уже сам думаю, как и у кого можно узнать, кто же это может быть? Скажи, а он в какой подъезд зашёл?
– Виноват, не уточнил. Выясню, перезвоню.
– Давай будем думать, как вычислить этого Роберта Ильича…
***
Москва.
Минут через двадцать мы подъехали к Казанскому вокзалу.
– Ну, как, быстро домчались? – приветливо спросил нас улыбающийся таксист.
– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил его Марк.
На счётчике натикало три рубля девяносто копеек. Получается, что за двадцать с небольшим минут мы проехали девятнадцать километров. Марк отдал таксисту четыре рубля.
–
Постарался запомнить как можно больше данных, номер машины, номер парка, смена…
Мы потащились на вокзал и сели невдалеке от табло как самые настоящие путешественники. Достал свой ежедневник и записал всё, что успел заметить, пока не забыл.
Чувство было двоякое. С одной стороны, таксист был предельно вежлив, а с другой… Достал кошелёк и отсчитал четыре рубля.
– Ты что, деньги мне хочешь вернуть? – спросил Марк. – Не надо! Ты что! Я столько удовольствия сегодня получил!
– Если честно, я тоже, – вынужден был признаться я. – И таксист был сама предусмотрительность и вежливость, и по городу нас покатал, и к вокзалу вовремя доставил. Если бы мы были настоящими приезжими, то были бы искренне ему благодарны. Но, Марк Анатольевич! Он, не обнулив счётчик, уже обманул нас на два рубля. И это если не считать, что он нас двадцать пять минут по городу катал, когда тут идти всего десять минут пешком…
– Согласен, – проговорил Марк и достал из своей сетки газетный свёрток, в котором оказалась пара бутербродов с копчёной колбасой.
Он тут же предложил мне один.
– Как думаете, сколько у нас будет таких же? – спросил я, с удовольствием кусая бутерброд.
– Если все справятся со своими ролями, то не меньше половины, – убеждённо ответил он.
– Печально… Ну вот и как с ними быть?
– Наше дело получить и предоставить начальству результаты эксперимента, а что с ними делать, пусть начальство решает, – улыбнулся Марк.
– Тоже верно, – кивнул я.
Мы сидели с ним как настоящие пассажиры, трескали примятые бутерброды, смотрели на табло, на поезда, на пассажиров. Слушали объявления диктора…
– Так куда-нибудь поехать захотелось, – улыбнулся я, и полез в свою сумку, посмотреть, что мне там Галия положила.
У меня в похожем свёртке оказались бутеры с котлетками. Только развернул их и сразу сильно запахло чесночком. Аппетит вдруг так разыгрался. Мы и их слопали с Марком.
Мы ещё немного посидели, обсудили произошедшее сегодня с нами и оба согласились с тем, что как бы то ни было, а это обман пассажиров.
Больше здесь делать было нечего. Надо было ехать домой. Поднялись и направились к метро.
– Хорошо, что я решил принять участие в вашем эксперименте, – прощаясь, протянул Марк мне руку. – Спасибо за компанию.
– Я получил огромное удовольствие, работая сегодня вместе с вами, – улыбнулся я. – Здорово мы сегодня прокатились.
Мы разошлись в метро в разные стороны, и я поехал домой.
Вернувшись домой, застал у нас маму с Ахмадом в нашей с женой спальне. Загит поднёс ко мне одного из близнецов.
– Ну-ка, покажи папе зубик!
– Прорезался? – обрадовался я. – Ура! А второй?