Ревизор: возвращение в СССР 34
Шрифт:
— То есть, я поэтому знаю фамилию этой Эль-Хажж, что она его сестра…
— Сводная сестра…
— Да какая, собственно, разница… А что вы молчали, что его сводная сестра работает на нас?
— У меня много агентов… Докладываю только о тех, по кому есть информация, — сообщила очевидные вещи Артаманова.
— Ну она-то хоть подписку оформила?
— Да, а как же иначе?
— Ну хоть кто-то по правилам работает… Так, информацию принимаю к сведению. Что будем делать, обдумаю и вам сообщу. Вы свободны.
Артамонова вышла, оставшись в недоумении.
Помотав головой, она пошла в свой кабинет, чтобы заняться своими делами.
Артамонова ушла, а полковник начал осмысливать новую информацию. Так, значит выскочившая замуж за ливанца сестра Ивлева наш агент… До получения этой информации Третьяков был уверен, что и сестру свою Ивлев выдал за сына ливанского богача, лишь чтобы иметь возможность безнаказанно закупаться в «Березке» и получать щедрые подарки из-за рубежа. Как тот чемодан с дефицитом, что его жене в Румынии бесстыдно вручили прямо на глазах у всей советской делегации…
Так и не поняв, насколько значима новая информация, он приступил к просмотру новых протоколов прослушки. Может, там что-то полезное найдется? Болезненно сморщился, поняв, что у соседей Ивлевых разыгралась очередная житейская драма, и весь протокол — это слезы и сопли по этому поводу жены подозреваемого. А, ну еще есть беседа с расстроенным мужем самого хозяина квартиры. В первый раз за все время согласился с Ивлевым — слюнтяй этот Иван! Твоя баба, тебе и решать, что с ней делать — а то заладил — мама то, мама это… Повырастали маменькины сынки… и он еще удивляется, что у жены сын от другого? Может, тот не бегал к маменьке за советами, а просто сделал бабе ребенка?
Так, а вот и этот разговор про Берлин. Подумать только, Ивлев и в самом деле попытался отказаться от такой ответственной поездки! Разбалованный вконец своими успехами парень… Молодежный фестиваль в Берлине ему уже ни к чему…
Сбегал в НИИ Силикатов за деньгами. Рассчитали меня без всяких вопросов. Потом поехал на базу, где меня с заведующей признакомил Сатчан — надо же жене с собой черной икры прикупить. Как и ожидал, меня тут принимали уже вполне радушно, как своего… Так что затоварю Галию дефицитом, но строго по нормам, разрешенным к вывозу. Нам проблемы для матери двух маленьких детей ни к чему… Жена и так нервничает, что так надолго уезжает,
Только вошел в кабинет, как раздался междугородний звонок.
Оказалось, что звонит тетя Диля из Набережных Челнов. Узнав, что Галия завтра уезжает в Болгарию, она буквально засыпала меня вопросами. Минут десять рассказывал, как так получилось, куда именно и зачем она уезжает и как я с детьми собираюсь справляться. Объяснил, что у нас есть няня, и она согласилась все это время у нас пожить. А что за дополнительную оплату, объяснять, конечно, не стал… Тем более за какую.
— Я ж чего звоню, — спохватилась вдруг тетя Диля, — поблагодарить вас хотела за приглашение вместе на море поехать. Поеду обязательно с удовольствием в Палангу с вами. Вы правы, здоровье после операции поправить надо. Море — лучший лекарь.
— Здорово, — искренне обрадовался я, — Галия очень довольна будет. Она хотела с вами пообщаться, соскучилась.
— Я тоже очень хочу повидать и вас, и мальчишек, — ответила довольная тетя Диля. — Билеты тогда завтра пойду смотреть. Главное, чтобы были.
— Ну, вы до Москвы билет возьмите, а в Палангу я сам уже про билет договорюсь. — предложил я. — Сейчас сезон отпусков, с этим могут быть проблемы. И обязательно позвоните, как билет возьмете, скажите дату, время и номер вагона. Или время прилета, если самолетом полетите. Встречу вас.
— И надеюсь, Оксаны в этот раз не будет. — сказала тетя Галии.
— А уж, как я надеюсь! — искренне ответил я, и Диля засмеялась.
Мы еще немного пообщались, рассказал вкратце основные наши новости, и попрощались.
Галия обрадуется, — подумал я, положив трубку.
Засек из окна, как Костя Брагин откуда-то возвращается. Воспользовался второй дверью и перехватил его в подъезде. Вчера уставшие были после деревни, а сегодня самое время — гребенки сами себя в его квартире не установят.
Рассказал ему, что это за штуковины, и для чего нужны. Он очень заинтересовался. Вот только в руках вертел и не мог понять, как именно их нужно устанавливать. Отвел его к себе домой и показал на одном из окон, как все это работает. Рассказал и как устанавливать надо.
— Спасибо большое, Паш, — поблагодарил он меня, — а у тебя отвертки, шила и шурупов не будет?
Выдал ему все, примерно так и предполагал, что у него с инструментами совсем негусто…
Только проводил его, как, к своему удивлению, Якова Данченко заметил на улице. Обычно он в такое время из театра не возвращается… По темноткам они идут. Ах да, у них же теперь Мишка, вот, видимо, и поменяли график. Так, а Мишка тогда где?
Поймал его уже в нашем подъезде. Сразу спросил про Мишку, оказалось, что Ида с ним пошла в поликлинику, что-то он в садике кашлять начал. А его Якова на работе начали отпускать пораньше, все же маленький ребенок…
Наученный опытом, сразу повел его к нам домой. Показал на своем окне в кабинете установленную гребенку, рассказал, для чего она. Лицо цыгана сразу приобрело хищное выражение — оно нам надо. Рассмеялся и достал три гребенки:
— Вот, их также, как у меня, нужно установить на ваши окна.
Порадовало, что у него вопросов по инструменту и шурупам не возникло. Хозяйственный мужик, всем сразу после переезда обзавелся.
Глава 20