Ревизор: возвращение в СССР 39

Винтеркей Серж

– Я не понимаю. У меня ведь муж, дети… – немного растерянно сказала Галия, у которой в голове не укладывалась вся эта история. – На что он рассчитывал? И да, он намеки какие-то действительно делал… Когда больше никого в кабинете не было, было такое один раз. Пришлось его выгнать.

– Ой, милая моя, некоторые мужчины такими засранцами бывают, – покачала головой Морозова. – Лучше тебе и не знать. Считают, что если им чего-то хочется, то никакие препятствия не важны. Главное, получить желаемое любой ценой.

– Какой же он мерзкий, – со злостью сказала Белоусова, окончательно уверившись, что все сказанное про Андриянова правда. –

Я такая дура, Ольга Вениаминовна, – запричитала она, – Это Андриянов меня сбил с толку. Говорил, что вы плохой начальник и с обязанностями не справляетесь. И что Торгово-промышленная палата заинтересована, чтобы ваше место занял другой человек, и что они готовы меня поддерживать всячески. Простите меня. Я бы сама никогда ничего такого не сделала…

Белоусова еще долго распиналась о том, что она пострадавшая сторона, всячески изобличая Андриянова. Морозова слушала ее вполуха, продумывая, как дальше поступить. Она прекрасно понимала, что подчиненная врет, пытаясь себя выгородить. Но увольнять ту смысла особого не видела. Работает Белоусова нормально, исполнитель она толковый, – размышляла Морозова. – Работу отдела знает хорошо. Прогонять ее и брать нового человека дело рискованное. Может работу отдела под угрозу поставить, а им сейчас допускать промахи никак нельзя. И так прославились печально. К тому же Белоусова хоть и подлая, но трусливая. После такого прокола долго будет сидеть как мышь под веником, даже не помышляя, чтоб попытаться снова подсидеть начальницу. Ну и муж у нее в КГБ, как бы не огрести потом неприятностей от него… Так что, решено. Сделаю вид, что поверила ей, – приняла решение Морозова, – а там видно будет. Сейчас важно с Андрияновым разобраться раз и навсегда.

– Хорошо, Валерия Николаевна, – кивнула Морозова подчиненной. – Я вам верю. Но ситуацию нам надо исправлять срочно.

– Да-да, – закивала Белоусова, – мы обязательно справимся.

– Галия, ты скоро закончишь печатать наш план мероприятий? – спросила Морозова.

– Да, Ольга Вениаминовна, – кивнула Галия. – Я допечатала новые мероприятия и просто их к основному плану добавлю.

– Отлично! – кивнула Морозова энергично. – Тогда как закончишь, обсудим, поправки внесем, потом снова распечатаешь, и пойдем к Федосееву. Сначала вопрос с Андрияновым решим, а потом наш план оставим на ознакомление, чтобы показать, что зря не сидели и оперативно все исправили. Главное, чтобы он на месте был…

– Как к Федосееву? – побледнела Белоусова. – Вы что, ему все рассказать хотите про меня? Он же меня уволит…

– Не уволит. Я за вас вступлюсь, – ободрила Морозова подчиненную, которая явно уже сильно жалела, что рассказала все.

***

Москва, Лубянка

Приехал на Лубянку к десяти. Румянцев встретил, загорелый такой, энергичный.

– Хорошо отпуск прошел? – спросил его.

– Неплохо, хотя хотелось бы лучше… Хорошо, я тогда забираю текст, без пятнадцати четыре жду здесь же для доклада.

– Договорились!

Так, с докладом для КГБ разобрался пока что. Теперь нужно доклад привезти для Межуева в канцелярию Верховного Совета. Как хорошо, что я его еще в июле сделал заранее.

Вихрем пронесся по всем кабинетам, у Валерии Николаевны еще и талоны очередные захватил в «Детский мир» и в стол заказов. Потом заглянул в Комитет по миру.

И Ильдар, и Марк оказались на месте. Стояли и что-то обсуждали перед столом Марка.

Оба очень обрадовались моему появлению.

– Паша! – сказал Ильдар, крепко пожав мне руку, – наверное, по итогам рейда статью решил писать, вот и пришел?

А я как-то и забыл про этот рейд уже. Давно это было, еще до крымских событий, так что из головы все и вылетело. А забежал я к ним, в надежде, что кто-то из ребят будет, чтобы контрамарки предложить. Уже когда в кабинет заходил, сообразил, что рано им здесь появляться, они же еще на лекциях сидят. Но поздно уже. И говорить, что про рейд и статью по его итогам позабыл уже, тоже не вариант – для Ильдара это очень важно, расстроится. Раз уж обещал, то надо делать.

– А как милиция, дала добро?

– Да, там дело вполне простое, никаких сюрпризов. Можно уже статью вполне давать. Даже нужно. – сказал Ильдар.

– Тогда передайте мне с Костей Брагиным все материалы, что можно использовать, хорошо? И придется подождать минимум неделю – вот-вот моя серия статей выйдет по заказу горисполкома, прерывать ее редакция точно не будет статьей на другую тему.

– Даже так? – уважительно сказал Ильдар. – Тогда конечно, обождем.

Не сложилось у меня впечатление, что Марк или Ильдар театралы, так что им контрамарки не предлагал. Правда, большинство моих друзей тоже не театралы, но им деваться некуда, они со мной учатся. Помучаются немного в театре, никуда не денутся. Хуже если Костю с женой позвать, к примеру, а других не пригласить. Обидятся…

Пообщался еще немного, и поехал в МГУ, к Гусеву. Надо уже отдать эти два мешка писем из редакции. Не знаю, сколько там времени проведу, может, если до перемены продержусь, то и контрамарки друзьям передам. А если нет, то уже вечером Костяну отдам, он всем завтра на занятиях раздаст.

Как в воду глядел. Гусева в его кабинете не было. Оставил мешки с письмами около двери, пошёл в кабинет, в котором комсомолки мои письма разбирали. Ожидаемо заперто, сейчас же полным ходом занятия идут. Надо, наверное, попросить у Гусева ключ от этого кабинета на такой вот случай…

Комсорга я дождался только минут через тридцать. Мешки так и оставил у его кабинета стоять, а сам перебрался на подоконник, мол, я не при делах, просто так тут сижу. А мешки эти страшные ко мне не имеют никакого отношения… А так да, люди ходили, и косились на эти мешки с большим удивлением. Методисты, свободные от занятий преподаватели, мало ли кто еще по своим делам тут бегает, пока пары идут у студентов.

Эх, я бы лучше сходил к Эмме Эдуардовне, заявление же на свободное посещение на этот год еще не писал. Но с мешками к ней идти неудобно, а оставлять их тут без присмотра страшно. Мало ли кто активный попадется, решит что это мусор и велит выкинуть…

Гусев мне обрадовался. Сразу пожал мне руку:

– Спасибо, Паша, очень тогда помог с тем поручением Тяжельникова. Выручил. Видел статью, очень хорошая получилась.

– Ну там и вьетнамец тоже интересный попался, Анатолий Степанович. Плоть от плоти вьетнамского народа. В самой гуще войны варился. Столько всего рассказал. И про то, как дядя его погиб от напалма, сброшенного на джунгли. И как племянница ногу потеряла, наступив на мину. Я не все еще в статью включил, не влезло просто многое. Понятно, что у него мотивация бить янки невероятная, вот он и стал настоящим героем. Ужас же, что американцы творят совсем на другом континенте, черти где от их Америки…