Ревизор: Возвращение в СССР 8

Винтеркей Серж

Чёрная волга неспешно причалила к бордюру, и я сразу же пошел в ее направлении. Что время тянуть? Кто еще прикатит в это время на этой машине, кроме Павлова?

Так оно и оказалось. Капитан даже удивился, когда я сел в машину раньше, чем он сам успел выйти. Он остановился, посмотрел зачем-то в зеркальце, потянулся к бардачку, а тут уже и я дверцу открываю. Как будто он, приехавший за мной шофер, которого я с нетерпением ожидаю.

— Сегодня туда же поедем? — спросил его светским тоном, не здороваясь. Словно не расставались.

— Да, —

ответил капитан.

Думал, захочет меня о чем-то спросить. Но нет, поехал молча. Тогда я закрыл глаза и немного вздремнул.

Проснулся от толчка кулаком в плечо.

— Пошли, Паша! — сказал Павлов.

Ну пошли, так пошли.

Когда заходили в квартиру, понадеялся, что капитан успел принести новую банку кофе. Что-то меня в сон клонило, пять минут подремать в машине — ни о чем. Во вчерашней банке что-то еще осталось, конечно, но до нее я добраться после учебы не успел, времени не хватило.

Повезло — новая банка кофе на кухне появилась. Я ее сразу нашел, рванув к кухне, пока капитан с ключами возился.

— Александр, чайник поставить? — спросил его.

— Да, — ответил капитан.

Минутой позже капитан прошел ко мне на кухню, на которой сразу стало тесно. Хрущевка есть хрущевка, кухонька крохотная.

— По поводу нашей вчерашней темы, про американскую компартию, — заговорил Павлов, присев на одну из свободных табуреток, — ты с кем-то еще обсуждал ее? Высказывал свои соображения?

— Нет, конечно, не с кем мне это было делать, — пожал плечами, открывая шкафчики в поисках своей вчерашней кружки. Нашел в верхнем шкафу, убедился, что вымыта, откупорил кофе, бросил две ложечки в кружку. Так, сахар у капитана в гостиной. Пока все. С чувством выполненного долга присел на другой табурет, ждать, пока чайник закипит.

— Вот и молодец, не надо ни с кем это обсуждать и дальше, — кивнул капитан, следивший за моими манипуляциями с интересом.

— Вашу кружку не нашел, извините! — пожал я плечами, вспомнив, что он мне вчера кофе тоже налил, когда я в гостиной его ждал, и мне бы следовало ответить тем же сегодня.

— Она в гостиной, сейчас схожу за ней, — сказал Павлов.

Вышел, вернулся с кружкой. Только кофе сам себе положил.

Молчали, пока чайник закипел. Павлов успел первым, налил нам обоим кипятка. Перешли в гостиную.

— Так ты подумал, Паша, о нашем вчерашнем разговоре? — спросил капитан, когда мы, как и вчера, устроились в гостиной.

— Что вы имеете в виду? — ответил вопросом на вопрос.

— Хотел бы ты Родине помогать?

— Хотел бы, да и так помогаю. Закончу вуз, буду хорошим и умелым хозяйственником, смогу принести пользу на рабочем месте, буду делать СССР все более успешным и процветающим, — попытался я отвести разговор подальше от вербовки. Может быть, поймет намек, и на этом с ней все и закончится. Расстанемся на хорошей ноте.

Но капитан был настойчив.

— Было бы хорошо для тебя и твоей будущей карьеры, если бы ты сейчас уже начал помогать своей Родине, тесно

сотрудничая с нами, — перешел он вплотную к той теме, что мне так не нравилась.

— Поговорить всегда готов, почему бы и нет, — пожал плечами я.

— Одними разговорами Родине не поможешь, Родине нужна информация, — жестко сказал капитан, — нам нужно знать, кто ее любит и готов сделать все для нее. А кто ее продаст за пачку долларов американцам.

— А я тут чем могу помочь? — прикинулся шлангом я.

— Ну, ты мог бы сообщать нам о своих знакомых, кто из них к какой категории относится, — капитан перестал говорить намеками.

— Вот это никак не могу делать, — вздохнул я, — на друзей никогда не стучал и начинать не собираюсь.

— Так я про друзей и не говорю, только про знакомых, — настаивал Павлов.

Ага, знаю я вас. Коготок завязнет, всей птичке пропасть.

— Нет, это точно не мое, — равнодушно сказал я.

— Ты подумай, не спеши, — предостерег меня капитан, — наша организация очень влиятельна. Без нашего разрешения, к примеру, ты не сможешь выехать за пределы СССР.

Ага, уже и угрожать потихоньку начинает? Ну держись тогда!

— Какое счастье, что я никуда из СССР и не собираюсь ехать, — радостно ответил я, — я умею ценить свою Родину. Хочешь теплое море, пляж и пальмы? Есть Сочи и Батуми. Холодное море и теплые дюны? Паланга. Горы нужны? Кавказ и Урал, да та же Киргизия. Степь бескрайняя? Тебе в Казахстан. Тундра, комары, морошка, олени, снег до пояса? Тикси ждет тебя. Скажите, только честно, товарищ капитан, зачем мне уезжать из СССР? Что я смогу за границей увидеть то, что нельзя найти у нас?

Капитан поплыл. На то и был расчет. Наверное, я первый так ему ответил на такую угрозу. По сценарию надо было дрожать и хорошенько подумать, боясь, что не выеду не то что во Францию, так даже и в социалистическую Польшу, а я демонстрирую здоровый пофигизм по всем этим заграничным вояжам. И мне легко это делать — помню, что рассказывали бывшие гэбэшники в девяностых. Что, если не удалось кого завербовать, то просто рукой на него махали. И никаких проблем не чинили. Если добропорядочный советский гражданин, то и фиг с ним, живи, как раньше жил.

— Так что я подумал, товарищ капитан, — сказал я и встал, — и решение принял. Разрешите идти?

— Да садись ты и не обижайся! — уже совсем другим тоном сказал капитан, — ты вот что скажи — не хочешь стать кадровым офицером КГБ?

— Заманчиво, но не получится из меня офицера, — вздохнул я, — раздолбай я, и не люблю подчиняться приказам. Ничего хорошего из этого не выйдет, так и зачем время тратить?

— Ну, ты тут тоже так сразу не решай, подумай все же, — заметно огорчился Павлов, — мы к тебе еще обратимся однажды. Мало ли надумаешь. А если сам до этого передумаешь, то подходи к главному зданию КГБ и на проходной оставь листок со своим именем, отчеством и фамилией. И напиши на нем, что передать надо Александру Павлову, капитану КГБ.