Ревнивая печаль

Берсенева Анна

В голосе Валерия Андреевича мелькнула такая холодная, хорошо сдерживаемая ненависть, что Лера поежилась.

Она чувствовала, что тезка почему-то расположен к ней так же доверительно, как и она к нему. Во всяком случае, он не предложил ей отойти хотя бы к стоящей поодаль группе журналистов, которые теперь не сводили телекамер и с нее.

Лера заметила несколько машин с дипломатическими номерами, в том числе и с французским флажком – машину посла.

Из-за журналистов, Мисс Звезды с компанией, дипломатов,

множества людей в форме и в штатском – между двумя милицейскими цепями стоял встревоженный и напряженный гул.

– Много просит? – спросила Лера.

– Три миллиона.

– Долларов? – зачем-то поинтересовалась она.

– Да, не рублей, – усмехнулся тезка. – Сейчас привезут.

– Может, он наркоман? – предположила Лера.

– Да нет вроде. Говорит, попал в безвыходное положение. Проблемы у него, вот он их и решает. Требует деньги, самолет и сопровождение до аэропорта.

– Повезете?

Тезка взглянул на нее холодными, как лезвия, глазами и спокойно сказал:

– Как получится.

В это время зазвенел его сотовый телефон. Валерий Андреевич слушал нахмурившись, но не произносил ни слова. По его лицу нельзя было понять, хорошие или плохие новости он выслушивает.

– Торопит, сволочь! – сказал он через несколько минут.

– Это вы с ним разговаривали? – поразилась Лера.

– Нет, с ним специалисты разговаривают. Я только подключаюсь время от времени.

– Поторопитесь, Валерий Андреевич, – негромко произнес незаметно подошедший человек в короткой куртке. – Психолог говорит, он на грани срыва.

Лера не понимала толком, как организована та работа, которой она стала свидетельницей. Да, наверное, ей и не позволили бы здесь находиться, если бы оттуда, где она теперь стояла, можно было это понять.

Она чувствовала только тревогу, которой с каждой минутой наливался влажный, теплый воздух.

Но ей самой становилось здесь спокойнее. Лере стыдно было за это, но она ничего не могла с собою поделать. Ей спокойнее было стоять здесь, рядом со своим тезкой, кожей чувствовать тревожный воздух неизвестности, – чем сидеть в одиночестве и не знать, что делать со своей душой.

Вслед за человеком в короткой куртке к Валерию Андреевичу подошел, чуть запыхавшись, другой – в длинном нубуковом плаще.

– Привезли! – сказал он, и в голосе его мелькнули горделивые нотки. – Правильно, что к нам сразу обратились, Валерий Андреевич.

Оглянувшись на телекамеры, человек в нубуковом плаще жестом фокусника пришлепнул броскую наклейку к большому кейсу, который держал в руках его широкоплечий спутник. Лера узнала логотип крупного банка. Человек помедлил, ожидая реакции Валерия Андреича на свой жест. Но тот никак на наклейку не отреагировал.

Вдруг Лере показалось, что все вокруг как-то зашевелились, даже ходить стали быстрее. Оглянувшись, она увидела, что и Валерий Андреевич

словно сквозь землю мгновенно провалился.

Дождевые струйки стекали с Лериного зонтика, ноги промокли в открытых туфлях. Незаметно наступил вечер. Зажглась подсветка на зданиях, и башни Кремля, Василий Блаженный, колокольня Ивана Великого стояли под дождем в серебристом сиянии.

Валерия Андреевича она заметила минут через пять. Он торопливо шел к белому длинному милицейскому «Форду». Но, встретив Лерин вопросительный взгляд, вдруг остановился как вкопанный, потом медленно, словно размышляя о чем-то, подошел к ней.

– Валерия Викторовна… – произнес он. – Извините, что к вам обращаюсь…

Услышав эти слова, Лера рассмеялась.

– Вы, видно, давно в метро не ездили, Валерий Андреевич! – заметила она. – Начинаете прямо как цыганка-попрошайка.

– А вы часто в метро ездите? – улыбнулся он в ответ.

– Редко, – призналась Лера. – В чем дело, Валерий Андреевич?

– Да в чем… Он требует, чтобы деньги принесла женщина! Нормальная, говорит, женщина, не ментовская, не самбистка-каратистка…

– Это я! – тут же ответила Лера, чувствуя, что сердце у нее забилось быстрее. – Я – нормальная женщина, разве нет?

– Более чем, – кивнул Валерий Андреевич.

– Так в чем же дело? – поторопила его Лера.

– Дело в том, что это запрещено, – ответил он. – Всеми мыслимыми и немыслимыми инструкциями запрещено, понимаете? Вы посторонняя женщина…

– Но вы же ко мне все-таки обратились? – настаивала Лера.

– Да потому что промедление смерти подобно! А женщины нашей нет! Нина наша ногу сломала вчера, понимате? Просто как назло… Именно та сотрудница, которая специально для этого подготовлена! У нее и внешность подходящая, хоть и обманчивая – изящная такая женщина…

– Я тоже изящная, – усмехнулась Лера. – Валерий Андреевич, на что мы тратим время? Вы же сами сказали…

– Подумайте, Валерия Викторовна, – попросил он. – Я не имел права вам это предлагать…

– Но и не могли не предложить, – закончила Лера. – Правильно сделали. Давайте ваш чемодан.

– Погодите, тезка, – ишь, быстрая вы какая! Все-таки я должен посоветоваться. И одеты вы так…

– Как? – удивилась Лера, взглянув на свой длинный, кофейного цвета пиджак. – Нормально одета.

– Да где ж нормально? Юбка узкая, туфли как на бал! И как это вы ходите на таких каблуках?

– А-а! – Лера взглянула на свои туфли. – Ну, это ерунда. Подержите зонтик!

Схватившись за рукав тезки, Лера мгновенно сняла туфлю и, поставив босую ногу на мокрый асфальт, одним движением отломала каблук. Не успел Валерий Андреевич произнести ни слова, как она проделала то же самое со вторым каблуком.

И удивилась только, что каблуки отломались так легко.

– Вот и все, – сказала Лера.