Револьвер для адвоката

Коннелли Майкл

Я не знал, что на это ответить. А Зак наседал.

– Я не психиатр, я адвокат. Однако знаю: пора прекращать пьянствовать по ночам и привести свой дом в порядок.

Я встал и начал расхаживать перед кроватью.

– Зак, ты вообще о чем? Мой дом…

– Трезвость твоего ума и способность прорываться сквозь возникающие преграды в лучшем случае затуманены назревшими проблемами.

– Ты

сейчас о моей дочке? О необходимости жить с мыслью, что твое дитя не хочет иметь с тобой ничего общего?

– Я имею в виду не конкретно это. Я говорю о первопричине. О чувстве вины, которое ты переносишь на все вокруг. Оно сильно воздействует на тебя как на адвоката. На твою работу как адвоката, как защитника обвиняемых.

Он говорил о Сэнди и Кэти Паттерсон и об аварии, которая унесла их жизни. Наклонившись, я обеими руками схватился за железный поручень в изножье кровати. Законник Зигель был моим наставником и мог сказать мне все, что угодно. Он мог отчитать меня похлеще моей бывшей жены, и я бы согласился.

Не поднимая головы, я кивнул.

– Вина, – продолжил Зак. – Придется с ней справиться. Отпусти призраков, иначе они тебя поглотят, и ты никогда не будешь настоящим адвокатом. Ты никогда не увидишь общую картину.

– Пожалуйста, – я воздел руки, – заканчивай со своим бредом про общую картину! О чем ты говоришь? Что я упускаю?

– Чтобы разглядеть, что ты упускаешь, нужно сделать шаг назад и увеличить угол обзора.

Я поднял на него глаза, силясь понять.

– Когда подали иск? – тихо спросил Зак.

– В ноябре.

– Когда была убита Глория Дейтон?

– В ноябре, – раздраженно проговорил я.

Мы оба прекрасно знали ответы на эти вопросы.

– А когда тебе адвокат вручил официальную бумагу?

– Только что. Вчера.

– А этот федеральный агент, о котором ты рассказывал, когда ему доставили повестку?

– Я не уверен, что ему вообще ее доставили. Но документ был у Валенсуэлы вчера.

– А еще фальшивая повестка, которую состряпал Фулгони для той девушки, связанной с прошлым жертвы.

– Для Кендалл Робертс, да.

– Есть мысли, почему он сыграл «под дурачка» для нее, а для тебя нет?

– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Подозреваю, он знал, что я бы понял, законна повестка или нет. А она не адвокат, поэтому могла и не понять. Он бы сэкономил на регистрации. Я слышал про адвокатов, у которых такое прокатывало.

– На мой взгляд, неубедительно.

– Ну,

больше я…

– Выходит, они выписали первые повестки спустя шесть месяцев после подачи иска? Говорю тебе, если бы я так же вел дела в магазине, то вмиг обанкротился бы и вылетел на улицу. Своевременным выполнением процедуры такое уж точно не назовешь.

– Да сыночек Фулгони не отличит свою задницу от…

На середине фразы я запнулся – перед глазами на секунду появилась неуловимая общая картина.

– Возможно, эти повестки были не первыми…

– Наконец до тебя начинает доходить, – кивнул Зак.

21

Я попросил Эрла подбросить меня до бульвара Олимпик, что в Сенчери-Сити, – надо было съездить в офис Слая Фулгони. Потом устроился с чистым блокнотом, рисуя схемы по делу об убийстве Глории Дейтон и ходатайстве о выдаче постановления «хабеас корпус» Гектора Мойи. Довольно скоро я разобрался, что эти два дела переплетались, словно двойная спираль. Я увидел общую картину.

– Босс, вы уверены, что адрес правильный?

Оторвавшись от схемы, я выглянул в окно. Эрл притормозил «линкольн» перед рядом таунхаусов во французском провинциальном стиле. Мы еще не выехали за пределы бульвара Олимпик и находились в восточной части Сенчери-Сити.

Судя по почтовому индексу и проставленным штемпелям, адрес верный. Но увиденное разительно отличалось от величественных башен на аллее Звезд, которые представляли себе люди, когда думали о юридической фирме в Сенчери-Сити.

Впрочем, сам я частенько работаю на заднем сиденье своего авто…

Выпрыгнув из автомобиля, я направился к двери, затем попал в крохотную приемную с потертым ковром. Он брал начало от стойки администратора и раздваивался, указывая путь к дверям слева и справа. На двери слева значилось незнакомое мне имя. А на двери справа стояло имя Сильвестра Фулгони. Не исключено, что Слай-младший делил офис с каким-то другим адвокатом. Возможно, и секретарь у них был общий, хотя в данный момент стойка администратора вообще пустовала.

– Эй! – позвал я.

Никто не ответил. Я взглянул на документы и письма, грудой лежавшие на стойке, и сверху заметил фотокопию графика судебных заседаний Слая-младшего. За месяц – раз-два и обчелся. Работы у Слая было маловато – во всяком случае, работы, которая требовала бы его присутствия в зале суда. Я заметил, что меня он включил в расписание для дачи показаний на следующий вторник; записей относительно Джеймса Марко или Кендалл Робертс не было.

– Ау! – снова позвал я.