Революционер одной соломинки. Философия и работа Масанобу Фукуоки
Шрифт:
Венделл в то время преподавал английский язык в Университете Кентукки. Незадолго до моего отъезда он сказал: «Знаешь, Ларри, вы - мечта учителя английского языка. Большинство моих студентов хотят стать писателями, но все они парятся о стиле, и им не о чем писать. Вам нужно было сказать что-то важное, вы просто не знали, как это сказать ».
« Большие деревья »и лагерь на Французских лугах
Публикация «Революции одной соломинки» в Соединенных Штатах стала поворотным моментом в жизни г-на Фукуока. Более тридцати лет он трудился в своей маленькой деревне
Первое приглашение пришло в 1979 году от Германа и Корнелии Айхара, учителей макробиотики из Калифорнии, которые спонсировали летний лагерь рядом с водохранилищем на Френч-Медоуз в горах Сьерра-Невада. Г-н Фукуока согласился и приехал в Соединенные Штаты со своей женой Аяко-сан с шестинедельным визитом, который включал остановки на фермах, фермерских рынках, университетах и природных территориях в Калифорнии, Северо-востоке и Новой Англии.
Фукуоки прибыли в Сан-Франциско с удивительно небольшим багажом. Мы перебрались через залив в Беркли и в дом моих друзей Мино и Фусако, где остановились на несколько дней, чтобы дать им возможность восстановиться после долгого перелета. Все это время г-н Фукуока постоянно говорил о том, как замечательно видеть Землю с воздуха. Он был удивлен, когда впервые взглянул на калифорнийский пейзаж. Для него это было похоже на пустыню и совсем не то, чего он ожидал. Ему не терпелось продолжить расследование.
Мы поехали рано и быстро на моем маленьком Honda Civic. Я был взволнован, но также немного нервничал, так как я спланировал маршрут, все подготовил и взял на себя ответственность за то, чтобы Фукуоке было комфортно. Впрочем, мне не о чем волноваться. Сэнсэй и Аяко-сан были потрясающими путешественниками, ни на что никогда не жаловались и сразу говорили, когда им что-то было нужно. Они были чрезвычайно дружелюбны и общительны со всеми, кого встречали. Как оказалось, моей самой большой проблемой было не отставать от них.
Сэнсэю требовалось очень мало сна. К тому времени, когда я просыпался каждое утро, он уже встал, заварил себе чай и очень хотел, чтобы ему рассказали о делах дня.
Мы прошли через засушливые коричневые холмы, отделяющие Залив от Центральной долины. Когда мы подошли к перевалу, перед нами предстала широкая долина Сакраменто с далекими заснеженными вершинами Сьерра-Невады. От этого у Сэнсэя перехватило дыхание. Он никогда не видел сельскохозяйственной долины близко и такой большой. На самом деле, было много вещей, которые казались ему действительно очень большими - размер грузовиков на шоссе, сельскохозяйственная техника, дома, люди и обильные порции еды, подаваемой в ресторанах. Это напомнило мне, каким маленьким все казалось мне, когда я только приехал в
Японию. Мы продолжили путь через долину, мимо миндальных, персиковых и абрикосовых садов, растущих на террасах долины, и полей с помидорами, подсолнухами и люцерной в поймах. Затем мы поднялись к предгорьям Сьерра-Невады на восточной стороне долины и, наконец, к более высоким возвышенностям с впечатляющими лесами из пондерозы, lodgepole и сахарных сосен, благовонного кедра, калифорнийского черного дуба и елей. Незадолго до того, как мы добрались до кемпинга во Френч Медоуз, мы остановились в ботанической зоне, поддерживаемой лесной службой Министерства сельского хозяйства США, где росла самая северная
* Секвойядендрон гигантский.
В маленькой роще было всего шесть «больших деревьев», но они были большими и впечатляющими. По какой-то причине этот район не был покрыт льдом во время последнего оледенения, поэтому деревья и связанные с ними растения остались в основном такими же, как и растительность, существовавшая здесь десятки тысяч лет назад. Подлесные растения состояли из кизила, смородины, мансаниты, цеанотуса, калифорнийского мускатного ореха и азалии. Это было прекрасное место.
Мы вышли из машины и двинулись к тропе. Практически сразу мы подошли к первым деревьям метасеквойи. Сэнсэй взглянул на них, а затем на короткое время взглянул на подстилку. С тех пор он обращал внимание только на лесную подстилку.
Он попросил использовать ручную лупу, которую я принес, и осмотрел лишайник и мхи, растущие на гранитных валунах. Затем он встал на четвереньки и начал копаться в лесном пологе. Он понюхал его, изучил, а затем указал на различные виды грибов, которые он обнаружил там.
Еще через несколько минут он сказал: «Этот лес такой же, как девственные леса Японии. Виды растений близки, хотя и отличаются друг от друга, но мхи и лишайники, а также жизнь в подстилочном слое идентичны ».
Я спросил: «Разве все старовозрастные леса не будут похожи?» «Во многом да, но в данном случае виды древних форм жизни точно такие же, и кроме того, ощущаются так же». Это было достаточным доказательством, чтобы уладить этот вопрос, для меня. Я понимаю, что другим, возможно, потребовалось больше доказательств, чтобы принять заключение Сэнсэя, но я видел, насколько комфортно он чувствует себя с природой на своей собственной ферме, и был полностью уверен в его способности легко общаться с природой где угодно. Он пробыл в Соединенных Штатах всего несколько дней и провел около двадцати минут в этом конкретном месте, но он казался как дома, инстинктивно понимая дух этого конкретного леса.
Я вырос в Калифорнии и проводил там все свои полевые исследования почвы. Я думал, что хорошо разбираюсь в ландшафте, но иногда можно слишком привыкнуть к традиционным интерпретациям и даже не думать оспаривать их.
Когда Сенсей пришел и увидел пейзаж Калифорнии - это впервые была проверка реальностью для меня, и оказалось, что он постоянно оспаривает то, что многие калифорнийцы считают непреложной истиной. Он видел то, что мы не могли, потому что были слишком близко к ним. Этот краткий визит к Большим деревьям в национальном лесу Тахо дал мне представление о том, насколько интересно будет путешествовать с ним. Я научился сообщать ему несколько деталей, прежде чем мы приехали в новое место, а потом просто слушать и извлекать уроки из его первых впечатлений.
Герман и Корнелия Айхара приветствовали нас, когда мы ехали в лагерь «Французские луга» . Когда стало известно, что Сенсей прибыл, подошли и все остальные участники лагеря. Он был удивлен и явно тронут этим потоком обожания. Все эти годы он жил и трудился в относительной анонимности в Японии, всегда подвергаясь критике, всегда занимал оборонительную позицию. Но здесь, в США он был звездой, окруженной почти сотней доброжелателей, которые были восприимчивы и хотели извлечь уроки из его опыта.