Революционер одной соломинки. Философия и работа Масанобу Фукуоки

Корн Ларри

Сэнсэй пробирался сквозь сорняки и клевер, находя кое-где несколько овощей. Затем он широко улыбнулся и объявил, что это самый великолепный огород, который он посетил с момента приезда в Америку.

Он сказал, что другие сады, которые он видел, были просто голой землей с растениями, выстроенными рядами, как маленькие солдаты. Но в этом саду он чувствовал причастность к природе. «Это первый этап к семейному саду на основе натурального земледелия», - сказал он. «В первый год люди сеют семена, на второй год природа вносит коррективы, а на третий год боги создают для нас естественный сад». Сэнсэй даже на следующий день привел небольшую группу людей и провел там импровизированный семинар.

Одним из преимуществ составления маршрута было то, что я мог взять с собой Сенсея

и

Аяко-сан в места, которые представляли для меня особый интерес, поэтому однажды я взял их на экскурсию по Беркли, начав с кампуса. Мы вошли через северные ворота, спустилися с холма через лесную местность, где росли некоторые прибрежные секвойи, пересекли Строберри-Крик по узкому пешеходному мосту и прошли мимо дома канцлера, прежде чем прибыть в Хилгард-холл. Это здание, в котором размещались кафедры почвоведения, питания растений и патологии растений, является одним из многих, спроектированных Джоном Галеном Ховардом в неоклассическом стиле Школы изящных искусств. Эти здания, построенные в начале 1900-х годов, образуют то, что считается «классическим ядром» кампуса. Они включают, среди прочего, Главную библиотеку, Греческий театр, Сатер-Гейт, Уиллер-холл, ЛеКонте-холл, великолепное здание Hearst Mining и самая известная достопримечательность кампуса, 307-футовая башня Сатер, более известная как Campanile, построенная по образцу Campanile Сан-Марко в Венеции. Мы вошли в Хилгард-холл и Я показал им классы и почвенные лаборатории; позже мы посетили теплицы для питания растений, которые находились в квартале от нас.

Мы также посетили и побеседовали с некоторыми из моих бывших профессоров, которые оказались поблизости летом. Мы поднялись на вершину Кампанилы, откуда открывался великолепный вид на весь Залив и мост Золотые Ворота. Затем мы пошли в Спроул Плаза и некоторое время сидели, погружаясь в атмосферу колледжа. Я рассказал им о давней традиции независимого мышления в Беркли, восходящей к рубежу веков, Движении за свободу слова в начале 1960-х, а также многочисленных шумных демонстрациях против войны во Вьетнаме, которые проводились на площади Спроул и часто выливались на улицы. Мы прошли по Телеграф-авеню, главной улице, ведущей к университетскому городку, с ее уличными торговцами и карнавальной атмосферой, остановившись у Cody'is Books, чтобы узнать, продают ли они недавно изданную книгу «Революция одной соломинки». Она была там.

Затем мы поехали в университетский ботанический сад в Strawberry Canyon. Я подумал, что Сэнсэй может быть заинтересован в демонстрации местных растений Калифорнии. Он был ... вроде. Сэнсэй взглянул на растения в течение нескольких минут, а затем его внимание обратилось на сорняки, росшие на гравийных дорожках. Я начал видеть закономерность. Его гораздо меньше интересовало что интересует людей в природе, чем ее реальное выражение, даже в ботаническом саду.

Наша последняя остановка была у Интегрального городского дома Института Фараллон на западе Беркли, где четверо молодых людей жили в скромном доме, демонстрируя методы городского земледелия и соответствующие технологии. Он был одним из первых в своем роде в Соединенных Штатах. У них на заднем дворе выращивали овощи с использованием капельного орошения, ульев, кур, энергии ветра, солнечной энергии, туалета с самокомпостированием и пятидесяти пяти галлонов воды внутри окон, выходящих на юг, для пассивного солнечного обогрева. Люди, живущие там, были моими друзьями с тех времен, когда я учился в университете, так что это делало меня еще более радостным.

Завершив тур и поблагодарив всех, мы вернулись к Мино и Фусако. По дороге я спросил Сэнсэя, что он думает об этом месте. Он сказал: «Мне нравилось видеть яркий взгляд молодых людей и их стремление делать все возможное, живя в городе. Они выращивали себе еду, что достойно похвалы. В наши дни, когда так много людей живет в городах, очень важно, чтобы люди выращивали еду дома, если они могут ». Он напомнил мне, что в традиционной Японии любой, у кого был хотя бы небольшой участок земли, использовал его для выращивания фруктов и овощей, и большинство уличных деревьев в городах также были плодовыми. Когда я спросил

его о технологиях, он, похоже, только слегка заинтересовался.

На следующий день мы поехали через мост Золотые Ворота в Сан-Франциско на Ферму Зеленого ущелья Дзен-центра. Ферма площадью 115 акров расположена примерно в пятнадцати милях к северу от Сан-Франциско, недалеко от пляжа Мьюир, и является владением

Национальной зоны отдыха "Золотые ворота". Хозяйство было приобретено в 1972 г. у г.

Джорджа Уилрайта с оговоркой, что он всегда будет открыт для публики и останется действующей фермой.

Люди, которые там жили, учились Сото-дзен-буддизму и сидячей медитации дважды в день выполняя свои другие обязанности в саду, на ферме или на кухне. Продукция органической фермы площадью семь акров(2,8 га) обеспечивала потребности сообщества и обеспечивала дзэн Ресторан центра, Greens, в Сан-Франциско. Остальное продавалось на фермерских рынках и в местных магазинах экологически чистых продуктов. Также здесь был фруктовый, травяной и цветочный сад площадью полтора акра(60 соток), на который повлияли биодинамическая философия и методы садовода Алана Чедвика, который был учеником шизотерика Рудольфа Штайнера.

Нас приветствовали Венди Джонсон, управляющая садом, и еще несколько человек. Венди провела для нас краткую экскурсию, показав нам основные здания, сад, амбар, который был переоборудован в студенческое общежитие и зал для медитации, а также чайную. Архитектура зданий была деревенской в Японском стиле. Там был пруд с рогозом и японским ирисом, а также бамбуковые рощи, но были также мансанита, куст койота и эвкалипт, которые были типичными для окружающей растительности. Вдали виднелся Тихий океан. Сэнсэй был впечатлен и чувствовал себя там очень комфортно. Он сказал, что это было похоже на союз Востока и Запада, а также сельского хозяйства и религии. Затем Фукуокам показали простой гостевой номер, где они остановились, пока мы были там. Через несколько часов мы встретились за восхитительным вегетарианским ужином и поднялись наверх, где Сэнсэй должен был выступить.

Комната была заполнена ясноглазыми американцами и японцами, одни в монашеских костюмах, другие в джинсах и фланелевых рубашках. Безусловно, это была эклектическая группа. Я огляделся и почувствовал неприятности - не для Сэнсэя, а для меня. Когда он заговорил, мои опасения подтвердились почти сразу, когда Японцы в аудитории начали исправлять мой перевод. Еще через несколько минут прерывания стали настолько частыми, что мы все безудержно смеялись. Я с радостью передал свои обязанности японской женщине, которая была в аудитории, и меня отправили в резерв только для работы в области терминологии.

Слушая, я понял, что у меня были такие проблемы, потому что Сэнсэй адаптировал свою речь для своей аудитории. Он делал упор на духовные темы, такие как восприятие, внимательность, Четыре благородные истины и Восьмеричный путь к просветлению, и для этого требовалась особая религиозная терминология. Поскольку я не изучал буддизм, это было вне моих возможностей. По окончании беседы Венди пригласила Сэнсэя и Аяко-сан присоединиться к ним для предрассветной медитации, но они вежливо отказались.

У Сэнсэя были интересные отношения с религией. Он вырос буддистом, но христианство уже достигло его части Японии задолго до его рождения.

Он терпимо относился к христианству и привык видеть христианские символы включенными в домашние святыни в своей деревне. Позже он отправит двух из четырех своих дочерей в миссионерские школы. Он часто говорил, что натуральное земледелие не связано с какой-либо конкретной религией, что оно проникает прямо в сердце без необходимости дальнейшего толкования, но он глубоко уважал людей искренней веры, независимо от их пути. Его книги наполнены ссылками на христианство, буддизм, Даосскую и индуистскую духовность. «Многие люди нашли свой путь к истинному пониманию через свою религиозную практику. Мой путь - просто заниматься земледелием каждый день и жить с благодарностью. Я считаю, что сельское хозяйство существует, чтобы служить и приближать Бога ». Он не медитировал формально и не имел ежедневной духовной практики, кроме сельского хозяйства.