Революционер
Шрифт:
Со стороны ящеров раздался одинокий возглас. Несколько оставшихся в живых вышли к нам, и один из них держал в лапе нехитрый пульт, работающий по принципу “Мёртвой руки”. Затараторив что-то на своём родном, он показал на змейку, а потом на пульт в руке.
– Она его заложница, – перевёл обритый пёс, – Надо сдаваться…
– Шанни, мы…
– Нет! – взвизгнула змейка, – Ши, прошу, – она вцепилась в костюм пантеры, – Я не хочу умирать…
Мы все опустили оружие, внимательно смотря на пантеру. От её решения сейчас зависело – дадим мы бой и выиграем, или позорно сдадимся всего трём ящерам.
По щеке диверсантки скатилась слеза, которую она сразу же стёрла рукавом.
– Добб, это что – конец? – спросил я своего друга, наблюдая как к нам подходят мерзкие работорговцы.
– Всё что угодно – только не конец, – строго заключил доберман.
====== 28. Ковыряясь у ларька! ======
Сталь больно впилась в запястья, и я тихо прошипел сквозь зубы:
— Эй, туго же…
В ответ на это ящер только мерзко заржал и опять что-то затараторил на своём языке.
— Хотя бы преимущество за пониманием осталось, — не унывал наш генерал, пока второй ящер скручивал его лапы какой-то верёвкой, — Мы их понимаем, а они нас нет.
— Кстати, что он сказал? — спросил я у координатора, но тут же получил по морде за сильно громкий крик.
— Я не расслышал… — признался голый пёс, но ответил киборг ближе:
— Что-то по овец и свиней. И про половые акты с ними.
— Это мы ещё посмотрим, — ответил я, подёргивая цепь полицейских наручников. Держали они довольно крепко.
— Добб?
— Чего такое, дружище? — угрюмо ответил пёс, стоя на коленях передо мной. В ответ он получил мою улыбку, и сразу всё понял — нам достаточно было одной мысли, чтобы понять друг друга. Мы сбежим от них как пить дать.
Ящеры наконец закончили с нами и пинками велели вставать и идти к выходу. Почти всех киборгов заковали в специальные силовые наручники, такие не порвать даже домкратом, а скованными за спиной лапами тем более. Огромные стальные браслеты держали лапы всех краснобригадовцев, но кое-кто из наших смог остаться без них. В частности, я доподлинно видел, что Бульк, брыкавшийся когда его связывали, нарочно не использовал и одной шестнадцатой своей силы, и поэтому теперь он мог освободиться в любой момент. Я не видел, как обошлись с Тенесси и Овчаром, но Доббу не повезло — его наградили гордым званием киборга, сразу же приписали в ряды красной бригады, и одели стальные браслеты на его лапы. Наш генерал всё это время шипел, мол не надо было с гранатомётом высовываться из укрытия, тогда, может быть, и не догадались бы.
Остаток всех наших бойцов погнали по лестнице вниз. Шанни в своём ошейнике и со свободными лапами шла впереди всех, а ящер, державший пульт, шёл позади. Пока мы спускались по лестнице, трое охотно разговорились о том, какая судьба их ждёт — три ящера пригнали на работу почти пол сотни рабов, и теперь, когда они их продадут, можно будет не заниматься работорговлей, можно будет зажить в «раю». Всё это перевёл мне киборг, шагающий слева от меня, но я сразу пояснил ему — нигде он не устроится. Проникнув вглубь, мы сможем подорвать всю их систему на корню, и киборг со мной согласился.
После долгого спуска мы наконец-то оказались в том самом зале, с которого мы начали знакомство с Красной Бригадой. На этот раз он был завален гильзами и трупами, а все стены были побиты пулями. Одна линия, особенно глубокая и длинная, по краям которой было больше всего крови — явно поработал песец…
— Эй, полковник, — шепнул мне чёрный шакал, кивнув на улицу, — Грузовика-то нет!
— Думаешь, угнали?
— Думаю,
Он оступился — чуть не споткнулся об труп одного из наших. В лапе был крепко зажат автомат, а в остекленевших глазах застыла ярость. Мы вышли на улицу и поняли, как много народа мы потеряли в этот день. Трупы солдат лежали практически везде, и у всех в лапах осталось их оружие. Застывшие глаза, открытые в беззвучном крике пасти — всё это нагоняло благоверный ужас. Но не на нас одних — трое наших пленителей тоже застыли на своём месте, приоткрыв пасти. Не знаю, что они думали и о чём говорили, но точно не о потерянной бесплатной живой силе. Их солдат полегло не меньше и только потому, что в закрытом помещении мы размазали их по стенам, и они не до конца осознали того ужаса, который их постиг.
Их замешательство сыграло нам на руку — Бульк моментально перепрыгнул через свои наручники, порвал их, свернул шею одному из них, просто ударив его наотмашь по щеке. Второму он переломил несколько рёбер, отшвырнув своим ударом обратно в небоскрёб. Третьему, который держал пульт, он выломал руку, предварительно зажав ладонью его пальцы, которые держали кнопку. Один удар в челюсть, и пасть ящера навеки осталась открытой. Все трое попытались встать после сокрушительного поражения, но наш генерал, выхватив из кобуры убитого солдата пистолет, точно и без ошибок добил захватчиков. Так как ящеров в пределах видимости не осталось, мы все оглянулись, и шакал, пожав плечами, объявил:
— Побег, парни…
Ликовать по поводу освобождения от гнёта никто не спешил, но сразу же помогли друг другу избавится от наручников и как можно быстрее вооружились. Потом киборги из красной бригады, используя своего Координатора, сняли с шеи Шанни все ненужные железки и задумались о том, что делать дальше. Это было необычайно тяжело ввиду того, что наш транспорт уехал от нас в неизвестном направлении, а Терминатор на связь не выходил. Бортовой компьютер исправно сообщал о том, что сигнал не только отправляется, но и принимается, но кем, было не понятно. Генерал объявил радиомолчание — нас могли прослушивать.
Внезапно с другой улицы раздался громкий, но явно очень тяжёлый выстрел. Такой я слышал только у одного оружия — противотанковой винтовки нашей Колли, которая только что стала настоящим киборгом и теперь стреляла из 15-ти килограммовой винтовки как из пистолета, с одной лапы. На этот раз долго думать не стали. Все — и киборги красной бригады, и бойцы российской армии — будто подчиняясь одному и тому же приказу, сразу же побежали на звук. Я вообще не видел, куда делась Тенесси после того как убила гранатомётчика в вертолёте, и поэтому первым побежал к ней, но сразу же отстал и чуть не упал на колени от навалившейся на плечи ноши — костюм с экзоскелетом разрядился полностью и выключил все системы. Добб сразу же понял, что произошло и помог мне подняться на ноги. Взвалив меня на плечо, будто раненого, он помог мне дойти до угла улицы и вместе со мной обалдел от увиденного.
Перед нами стоял брошенный работорговцами двухвинтовой американский вертолёт, на котором, закинув свою винтовку на плечо, стояла наша рыжая воительница. С лихим задором она спрыгнула с крыши вертолёта и отдала честь мне и генералу, сказав:
— Знала, что вы выберетесь так или иначе. Подготовила для вас транспорт.
— Так держать, лейтенант! — шакал повеселел на глазах, буквально прыгая от радости, и запрыгнул в кабину вертолёта, — Всегда мечтал полетать!
— Тенесси, если бы я мог — я бы тебя обнял… — устало признался я, — Но мой экзоскелет немного…