Революция 1917-го в России — как серия заговоров(Сборник)
Шрифт:
На место Гирса консервативное издание прочило главу Азиатского департамента МИД И. Зиновьева. Однако фактически новым главой МИД в 1895 году стал масон 33-й степени Алексей Лобанов-Ростовский.
В свою очередь, место Бунге, к восторгу правой прессы, уже в 1887 году занял выпускник Тверской духовной академии, математик Иван Вышнеградский. Он прославился фразой «недоедим, но вывезем» (о зерне, импорт которого при нем увеличился вдвое). В мемуарах С. Ю. Витте описана история обвинения Вышнеградского в получении взятки в размере 500 000 франков от Ротшильда при заключении в Париже займа. Потом министр оправдывался, что он «ни при чем»: дескать, Ротшильд отстранил от участия в займе конкурирующую банкирскую группу Госкье, которая предварительно заручилась его согласием на участие в выгодном
С 1896 года «Московские ведомости» редактирует Владимир Андреевич Грингмут, который затем совместно с А. С. Шмаковым создает Русскую монархическую партию. После погромов в Кишиневе и Харькове, которые становятся толчком для резкой политической активизации еврейства в России, как газета, так и сами правые организации становятся возмутителями спокойствия с правой стороны спектра, что отзывается негодованием в мировых СМИ. Существенный вклад в это раскачивание вносят спецслужбы России, в тот период пораженные болезнью коммерциализации.
Распространение «Протоколов сионских мудрецов» различные авторы, в том числе и не ангажированные, приписывают заместителю директора Департамента полиции И. И. Рачковскому, который также, как утверждается, опекает правых публицистов, в частности, «перековывает» Л. А. Тихомирова из народовольца в монархиста (Ю. Давыдов предлагает другую интерпретацию, связанную с болезнью ребенка, но она сама по себе не объясняет резкой смены воззрений).
Современные авторы (Р. Ш. Ганелин. Э. С. Макаревич) относят Рачковского к «столпам политического сыска». Его биография между тем весьма причудлива: он начал работать агентом полиции после того, как был уличен в связях с неким Семенским, подозревавшимся в укрывательстве террориста Л. Ф. Мирского после его покушения на шефа жандармов Д. Р. Дрентельна. В том же 1879 году Рачковский становится редактором газеты «Русский еврей». С 1883 он работает в Петербургском охранном отделении под руководством Г. П. Судейкина, который завербовал ранее крупного деятеля «Народной воли» С. П. Дегаева, убедив его в том, что сам является сторонником конституционно-монархического строя.
Как Судейкин, так и Рачковский мотивированы карьерным ростом. Обоим мешает министр внутренних дел Плеве. В 1883 году Судейкина убивает сам Дегаев (которого в этом якобы убеждает еще не перековавшийся тогда Тихомиров), а Рачковский делает себе имя в так называемом «деле динамитной мастерской», где фиктивную террористическую организацию для нападения на Александра III во время визита в Париж готовит его агент Аркадий (Арон) Ландезен. «Спасши» государя, Рачковский занимается коммерческим лоббизмом — через И. Л. Горемыкина проталкивает проект Англо-русского синдиката. В то же время он хорошо знаком с Папюсом — главой парижской ложи мартинистов, который посвятит в эту ложу сначала В. Кн. Николая Николаевича, а затем и Николая II. В 1902 году Плеве представляет государю рапорт о сомнительных финансовых делах Рачковского, после чего амбициозного генерала увольняют. Убийство Плеве в 1904 году осуществляет агент Рачковского Евно Азеф — который, по убедительным данным Б. Николаевского, вполне комфортно сочетает агентурную деятельность с террористической, рассчитывая сделать финансовую карьеру после падения монархии. И тот же Рачковский, заработавший себе на крупное имение явно не за счет жалованья, опекает Георгия Гапона — вплоть до того момента, когда провокатора Кровавого воскресенья охватывает бред преследования, и он задумывает убить своего куратора — и именно тогда его самого убивает Рутенберг.
Независимо от того, кто в действительности сочинил «Протоколы», стереотип «раскачивания лодки» в 1899–1905 годах построен на целенаправленном стравливании русского и еврейского этнического национализма. Дело М. Бейлиса — в отличие от шпионского дела А. Дрейфуса во Франции, не государственное, а сугубо бытовое — как по заранее написанной программе, раскалывает интеллигенцию на два непримиримых лагеря, которые пресса еще больше противопоставляет, навязывая выбор одной из сторон. Та же этническая подоплека приписывается
Коммерциализация силовых структур и их раскол на кланы — признак стратегической уязвимости империи, при которой масштабные военно-политические планы крайне опасны. По этому же признаку будут судить о состоянии элит Советского Союза в тот период, когда Политбюро при дряхлом Брежневе и не определившемся преемнике будет решать вопрос о введении войск в Афганистан. И как раз в тот же период будут муссироваться слухи о существовании в КПСС «интернационального» и «русского» крыльев, а в публицистике, с подачи А. Н. Яковлева, будет возбужден бесконечный спор между новыми поколениями честных западников и славянофилов. А после присоединения СССР к Хельсинкскому акту, которое удивило даже Киссинджера, уже напрашивается использование того же еврейского вопроса для раскола как правящих элит, так и интеллигенции. А после 1991 года, когда ветераны госбезопасности завалят книжные полки мемуарами — нисколько не объясняющими, как они проворонили страну, окажется, что некоторые гении политического сыска уже удобно устроились кто в Мост-банк, кто в Менатеп-банк, а та их агентура, что распускала в 1989-90 годах слухи о еврейских погромах, сорвала финансовый и политический куш на распаде страны.
В 1995 году принадлежавший тогда «Мост-банку» телеканал НТВ в рамках предвыборной кампании транслирует «историческое исследование» Евгения Киселева о событиях 1917 года. «Козырь» пропагандистского продукта — пломбированный вагон, в котором лидеры большевиков прибывают в Россию вместе с сионистами.
«Особо чувствительный» этнический вопрос становится в контексте революции либо предметом спекуляций, либо умолчания. И следовательно, будет использоваться еще не раз в манипуляциях на «красно-белой» теме.
Пломбированный вагон фигурировал во многих исторических свидетельствах, как и факт родства авантюриста Александра Парвуса с одним из спонсоров большевиков, а затем главой Госбанка Я. С. Ганецким, как и факт банковской деятельности в США родного брата Я. М. Свердлова — в офисе американской международной корпорации, где базировался банк Шиффов и проводил свои совещания стратег расчленения России, советник президента Вудро Вильсона Эдвард Мэндел Хаус.
И в то же время другой брат того же Свердлова Зиновий Пешков, работал в штабе Колчака, а затем в Париже добился признания Сибирской республики Францией — где потом и сделал военную карьеру.
И в то же время при обсуждении раздела России на зоны влияния (Париж, 23 декабря 1917) представители стран Антанты, деловито обсуждая раздел России на оккупационные зоны, предлагали для содействия монархистскому Южно-русского союзу Каледина-Алексеева привлечь средства еврейских общественных организаций. Из архива лорда Альфреда Мильнера: «Лорд Сесил… отметил огромную трудность с получением рублевой валюты для финансирования южной России и предложил использовать для этого евреев Одессы и Киева через дружественно настроенных евреев Западной Европы вроде сионистов».
Лорда Мильнера считают подлинным автором декларации Бальфура, передавшей еврейским поселенцам права на земли в Палестине. Но эта личность была отнюдь не либеральной, а классической аристократической, колонизаторской пробы, а соучрежденный им «Круглый стол» — не правозащитным НПО, а клубом промышленных гигантов. «Я националист, а не космополит. Я патриот Британской расы, а если я империалист, то только в связи с предназначением Британии».
– определял себя Кромер. «Деятели вроде сионистов» для него служили лишь одним из инструментов достижения имперских целей (его коллега по «круглому столу» Ян Сматтс пренебрежительно сравнивал еврейских колонистов в Палестине с бурами в Южной Африке). Европейские левые для него — другой, самостоятельный полезный инструмент, поэтому Мильнер состоял еще и в лондонском Фабианском обществе, которое существует и поныне.