Революция 1917-го в России — как серия заговоров(Сборник)

Галин Василий Васильевич

В книге С. П. Карпачёва «Путеводитель по тайнам масонства» принятыми в масоны в ложе «Космос» числятся: «Александр Валентинович Амфитеатров (1862–1938) — выходец из известной семьи русских православных священников (принят 16 мая 1905). Отец Амфитеатрова был протоиреем московского Архангельского собора, известным проповедником, автором трудов по ветхозаветной истории. По матери Амфитеатров был племянником известного профессора политической экономии Московского университета А. И. Чупрова. Отец и дядя были друзьями, их совместный круг чтения включал произведения Бокля, Милля, Маколея, О. Тьери. Путем самообразования они выучили французский, немецкий, английский языки. По определению писателя, А. И. Чупров был «одним из самых последовательных, убежденных и бесстрастных… позитивистов, каких только имела европейская наука». Единственной религией профессора была вера в человечество и любовь к человеку. По политическим убеждениям он был либералом-конституционалистом.

После окончания московской гимназии Амфитеатров в 1880–1885 гг. учился на юридическом факультете Московского университета. Здесь он слушал лекции своего дяди А. И. Чупрова, В. О. Ключевского, С. А. Муромцева, но особенно большое впечатление на него произвел

М. М. Ковалевский, яркий портрет которого был воспроизведен им в одном из произведений. Но Амфитеатрова больше науки в студенческие годы влекла сцена. Он учился пению, брал уроки у московской знаменитости Александровой-Кочетовой и у итальянских специалистов. После окончания университета, вопреки желанию родных, Александр отказался от юридической практики, уехал в Тифлис, где пропел два года вторым баритоном в местном оперном театре. Однако его сценическая карьера не сложилась, что, впрочем, вполне компенсировалось литературным дарованием и известностью. Он стал крупным журналистом, одним из самых популярных русских писателей конца XIX — начала XX в. Его литературная и публицистическая деятельность носила ярко выраженный общественный характер. В 1902 г. за публикацию в газете «Россия» фельетона «Господа Обмановы» — сатиры на царствующий дом — Амфитеатров был подвергнут административной ссылке. По возвращении из нее он начал сотрудничать в газете «Русь», имевшей огромный успех у публики и, естественно, подвергавшейся административным взысканиям. В конце концов газета была запрещена за публикацию «Стихарей», где в форме торжественных церковных песнопений высмеивались черносотенцы, министры, царская семья. Амфитеатрову была запрещена журналистская деятельность, что вынудило его эмигрировать. В эмиграции писатель преподавал в Русской высшей школе общественных наук в Париже, читая там курс античной истории. Он был активистом школы, предлагал меры по улучшению ее работы. В 1906 г. Амфитеатров издавал журнал «Красное знамя», в программе которого были заложены идеи борьбы с самодержавием, пропаганды парламентской республики, федеративного устройства, бессословности, женского равноправия. В первом, апрельском номере журнала, вышедшего в Париже, была опубликована статья А.М. Горького «Не давайте денег русскому правительству», содержащая призыв не финансировать борьбу царизма с революционным движением в России. В 1910–1911 гг. Амфитеатров пытался издавать журнал «Современник», в 1913–1914 гг. — литературные сборники «Энергия». В 1916 г. писатель после данного ему в честь 300-летия дома Романовых разрешения возвратился в Россию стал сотрудником газеты «Русская воля». 22 января 1917 г. он опубликовал материал под названием «Этюды», где в форме криптограммы охарактеризовал политику министра внутренних дел А. Д. Протопопова как «безумную провокацию, ведущую страну к революционному урагану». За это автор был снова сослан, но начавшаяся Февральская революция освободила его.

Через месяц после посвящения Амфитеатрова в эту же ложу Космос был принят Евгений Васильевич Аничков (1866–1937), ведущий свою родословную от ветви дворян Аничковых Новгородской губернии, известной с XVII в. Его отец был майором армейской пехоты, мировым посредником, почетным мировым судьей. Позже он окончил Военно-юридическую академию, служил военным судьей в Вильно и Тифлисе, затем снова вернулся в строй. Василий Аничков был человеком литературно образованным, в молодости — страстным актером-любителем. На этой почве был знаком с Григоровичем, Тургеневым, Достоевским.

Е.В. Аничков поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, где стал учеником А.Н. Веселовского. Однако через год он был исключен из университета за участие в студенческих беспорядках и в течение двух лет отбывал воинскую повинность на Украине, где изучал местный фольклор и крестьянскую жизнь, что позже помогло ему в научных изысканиях. В 1889 г. «воин» снова был принят в альма-матер, закончил ее в 1897 г. и был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В начале XX в. Аничков работал секретарем Русской высшей школы общественных наук в Париже. В 1904 г. он вместе с А. В. Тырковой был арестован за провоз через русско-финляндскую границу 300 экземпляров «Освобождения». Суд над ним был первым процессом над либеральной русской интеллигенцией. Аничков достаточно глубоко воспринял идеи масонства и пронес их через всю свою жизнь.

В мае 1905 г. в «Космос» вступил еще ряд соратников М. М. Ковалевского по Русской высшей школе общественных наук. В частности, «угрюмый и одинокий» Юрий Семенович Гамбаров (1850–1920) — выходец из армянской семьи, профессор гражданского права Московского университета, как и почти все его братья по масонскому Ордену не поладивший с российским начальством и вынужденный жить и работать за границей.

Иван Захарович Лорис-Меликов (1862 —?) — племянник некогда всесильного «диктатора сердца» М. Т. Лорис-Меликова, врач, работавший в Пастеровском институте, верный помощник М. М. Ковалевского во всех его начинаниях.

Михаил Иванович Тамамшев (?
– 1908) — управляющий Тифлисским банком, историк. Преподавал в Русской высшей школе общественных наук древнюю историю.

Александр Семенович Трачевский (1838–1906) — выходец из купеческой семьи, крупный русский историк, автор целого ряда гимназических учебников. А. С. Трачевский, не будучи широко известен российской публике своей общественно-политической деятельностью, тем не менее был достаточно активно включен в нее. Несмотря на статус преподавателя великих князей, он был связан с «неблагонадежными элементами», находящимися под надзором полиции. Трачевский вместе с М. С. Маргулиесом принимал участие в создании Радикальной партии. Большой интерес историк проявлял к организации народного образования: в Одессе создал женские учебные заведения, вместе с женой организовал «Новую школу» с совместным обучением. Занимался издательской деятельностью, публицистикой, печатаясь в «Русской мысли», «Критическом обозрении», «Биржевых ведомостях».

Известный русский поэт Максимилиан Александрович Волошин (1872–1932), судя по его дневниковым записям, стал масоном одной из парижских лож ВЛФ в мае 1905 г. В июле этого года он прочитал доклад в своей мастерской Священное Жертвоприношение. Через три месяца у поэта наступило охлаждение к Ордену. В одном из

своих писем он сообщал: «Мое масонство, то, которое я видел, кажется мне поверхностным и ненужным. Я не знаю, как мне теперь быть с моим масонством». Поэт увлекся теософскими исканиями и отошел от Ордена.

Крупным деятелем масонского движения стал Василий Алексеевич Маклаков (1870–1957). Он вышел из очень интересной российской семьи. Его мать принадлежала к богатой культурной семье стародворянского склада. Единственная дочь состоятельных родителей, она получила прекрасное домашнее образование: свободно владела тремя иностранными языками, была ученицей знаменитого пианиста Фильда. Отличалась глубокой религиозностью. Она умерла в 33 года, когда Василию было 11 лет. Дед Маклакова по отцовской линии, «живописный старик с длинными белоснежными волосами», очень способный, легко увлекающийся человек, постоянно менял род своих занятий. Начинал как врач, увлекся петушиными боями, для чего вывел особую породу петухов, изобретал вечный двигатель, беспроигрышную систему игры в рулетку, заводил молочное хозяйство с сыроварнями, написал драму «Богдан Хмельницкий», поставленную в Малом театре, на старости выучил английский и переводил Шекспира. Отец Маклакова был музыкален, хорошо играл на скрипке. Он окончил Московский университет, стал профессором офтальмологии, автором научных трудов по своей специальности, членом разнообразных ученых обществ. Василий Маклаков являлся гласным Московской городской думы и губернского земства и вообще был в Москве фигурой заметной и уважаемой. Он был патриотически настроенным, в меру верующим, либеральным. По описанию сына, отец — дворянин, но по духу скорее принадлежал к интеллигенции. Он и его друзья являлись сторонниками реформ 60–70 х гг., выступали за доведение их до конца, до «увенчания здания», то есть за конституцию. К миру «обиженных судьбой» они относились без высокомерия, не считая их «быдлом», а себя «белой костью», ценили в себе культуру и образованность, выступали за распространение их в народе. Народофильские учения считали просто несерьезными, революционные — опасными и мешающими делу реформ. Вторым браком отец Маклакова женился на Лидии Филипповне Ломовской. Она окончила 2-ю московскую женскую гимназию, посещала математический факультет женских курсов, оставила его для занятий литературой, стала писательницей, выступавшей под псевдонимом «Л. Нелидова» или «Л. Н.». Ее произведения — сборник сказок «Радость», повесть «Девочка Лида», рассказ «Полоса» и др. — пользовались большой популярностью и неоднократно переиздавались. Мачеха вела большую общественную работу: была членом многих обществ и организаций, устраивала лекции, концерты, чтения, вела обширную переписку с общественными и литературными деятелями, в частности с Г.А. Лопатиным и Г.И. Успенским. В юности она была близка к революционным кругам.

Домашнее образование Василия Маклакова было типичным для дворянских отпрысков. Дома учили грамматике, арифметике, географии, истории, музыке. В специальной детской библиотеке были книги Ф. Купера, В. Скотта, Ж. Верна. С гувернанткой Василий «научился свободно болтать по-французски», позже появилась англичанка. Немецкому, по воспоминаниям Маклакова, учились плохо, немецких учителей не любили, тем не менее, Шиллера он мог читать в подлиннике. Как и во многих других семьях, учением руководила мать. С ее смертью домашнее обучение закончилось. Его отдали в 5-ю московскую гимназию. О гимназических годах у Маклакова остались двойственные впечатления: «Общение с товарищами меня до известной степени мирило с гимназией, и я был рад, что ее проходил… Но сама классическая гимназия ее худшего времени, эпохи реакции 80-х годов, оставила во мне такую недобрую память, что я боюсь быть к ней несправедливым». Гимназист учился отлично, «не был ленив, имел хорошую память», древние языки его не отталкивали. В выпускной характеристике было отмечено, что он «с особенной любовью занимался изучением труднейших отделов грамматик древних языков». Его выпускная работа по латинскому языку была признана лучшей в округе, но золотую медаль он не получил в связи с «дурным поведением».

В. А. Маклакова, как и многих людей его времени, университет привлекал «не специальными знаниями, которые в нем преподавали… а казался обетованной землей, оазисом среди мертвой пустыни». Выбор факультета вследствие этого представлялся делом второстепенным. В пику учителям гимназии, ожидавшим от него поступления на филологический факультет, юноша выбрал естественный. Разочарование не замедлило сказаться. Изучение анатомии, ботаники, других специальных дисциплин оказалось для него делом скучным. Студента больше привлекали лекции на других, гуманитарных факультетах. В 1890 г. Маклаков за участие в студенческой сходке был арестован и исключен из университета. Благодаря хлопотам отца в университете удалось восстановиться, заодно сменив естественный факультет на исторический. К занятиям историей он был достаточно подготовлен, прочитав ранее Тита Ливия, Геродота, Фукидида, книги о французской революции, сочинения Ламартина, Луи Блана, Ламенне, прослушав лекции В. О. Ключевского. Под руководством одного из крупнейших русских медиевистов П. Г. Виноградова Маклаков стал серьезно заниматься наукой. Уже в студенческие годы он опубликовал статью «Об избрании жребием в Афинах». Курс исторического факультета был окончен с дипломом первой степени. Но Маклаков к этому времени внутренне стал сознавать, что научная карьера не для него, что он по своей натуре не кабинетный ученый, ищущий истины ради ее самой, что несмотря на первоначальный успех жилки настоящего ученого у него нет. К тому же в 1895 г. в возрасте 57 лет скончался отец, встал вопрос о заработке. В новых жизненных условиях Маклаков решил стать адвокатом. Это было продиктовано не только материальными соображениями. «Мой короткий жизненный опыт, — писал он, — открыл мне… что главным злом русской жизни является безнаказанное господство в ней „произвола", беззащитность человека против „усмотрения" власти, отсутствие оснований для защиты себя». «В торжестве „права" над „волей" — сущность прогресса, — размышлял Маклаков. — В служении этому — назначение адвокатуры». Для того чтобы стать адвокатом, было одно «маленькое» препятствие — нужен был диплом юридического факультета. В 1896 г. после трехмесячной подготовки Маклаков экстерном сдал экзамены за весь курс юридического факультета, до конца жизни считая это своим главным «спортивным достижением». В 27 лет он начал адвокатскую карьеру.