Революция 1917-го в России — как серия заговоров(Сборник)
Шрифт:
Но какими бы красочными не были описания, за ними вздымается политическая система Синархии, предложенная маркизом.
«…автор «Миссий», маркиз Сент-Ив Д’Альвейдр, — писал его ученик Папюс: открыл разумным существам единственный политический путь, сходный с посвящением — Синархию».
Синархия — это не только антипод Анархии. Это и ещё так называемая просвещённая олигархия, состоящая из трёх компонентов: власти экономической, административной и духовной. Это профессиональная власть, объединяющая купечество, жречество и бюрократию, мудрецы-специалисты, вершащие судьбы миров.
В 1895 году маркиза Мария Ивановна Д’Альвейдр ушла в мир иной. А вдовец не хотел мириться с ее утратой. Он превратил комнату умершей в своеобразную часовню с алтарем. В этот период он изобретает мистический прибор Археометр.
При всей казалось бы отстраненности от обыденной жизни маркиз имеет
Смерть настигает Сент-Ива Д’Альвейдра в 1909 году. Но его друзья, в частности Папюс, он же Жерар Энкосс, доводят незаконченные труды до печати. Для Папюса это ещё и долг ученика учителю, так как он считал Сент-Ива воспитателем своего ума.
Краеугольным камнем храма всей метаистории маркиза стала загадочная страна Агарта, которую он расшифровывал не только как географическое понятие, но и как Первобытную церковь, унаследовавшую от мудрецов прошлого Древнюю науку.
Незримое присутствие маркиза в России ощущалось и в эпоху Николая II, который сам не чурался мистики и даже приглашал в Россию медиумов и спиритов.
Сент-Ив Д’Альвейдр умер в 1909 году в По неподалеку от Пиренеев. И свой архив и библиотеку он завещал Келлерам и Клейнмихель.
Приемная дочь Сент-Ива Д’Альвейдра графиня Клейнмихель стала связующий звеном между французским оккультным истеблишментом и русским двором. Причина была проста: членам «Звёздной палаты» был необходим человек, который был способен подпереть, как считалось шатающееся здание российской монархии. А Николай II и Александра Фёдоровна интересовались эзотеризмом и оккультной практикой. Первоначально пророком и мистагогом для русского двора был выбран французский духовидец Филип Низье Воход. Близкий к французским розенкрейцерам и мартинистам, он был вовлечён в политические игры вокруг русского трона.
«Их величества — вспоминала Анна Вырубова: говорили, что они верят, что есть люди, как и во времена Апостолов, не непременно священники, которые обладают благодатью Божьей и молитву которых Господь слышит. К числу таких людей, по их убеждениям, принадлежал Филипп, француз, который бывал у их величеств» [40] .
«Приблизительно 10 лет тому назад в Петербурге появился ловкий француз, доктор Филипп, которого ввели в общество две дамы из Русской царской семьи. Они познакомились с ним за границей и были в восторге от его искусства, которое состояло преимущественно в проблемах 4-го измерения. Доктор Филипп был гипнотизёром, ясновидящим, словом ловким человеком, который умел придавать тёмному искусству полнейшую ясность. Дамы высшего русского общества были в восторге от предсказаний Филиппа, и слава его росла и дошла даже до трона.
40
Фрейлина Ее Величества Анна Вырубова. — М. 1993. — С. 274.
Однажды скользкий как угорь француз находился при дворе и имел там сеанс. Он понравился, и его стали приглашать очень часто. Сперва он развлекал, потом стал поучать, а затем занялся интригами. Ловкий Филипп становился царедворцам невыносим. Его надо было удалить. В то время против Филиппа не щадившего даже министров вооружился граф Витте. В один прекрасный день его не стало; паровой конь унёс его по ту сторону западной границы России. Мистическая опасность, во всяком случае, была устранена. Сеансы при дворе прекратились. У многих свалился камень с сердца: «Спасён» [41] .
41
Berliner Lokal Anzeiger. 28 февраля 1914 г.
Анна Вырубова
Но русскому МВД удалось снизить влияние мистика на царскую чету и заставить Филиппа покинуть Россию. Однако снизить влияние черногорок Милицы и Станы так и не получилось. И это стало причиной роковых последствий как для русского трона, так и для мира в целом.
Вырубова вспоминала: «Я только слыхала от их величеств, что Филипп до своей смерти предрёк им, что у них будет «другой друг», который будет говорить с ними о Боге. Появление Распутина или Григория Ефимовича, как его называли, они сочли за осуществление предсказаний Филиппа об оном друге. Григория Ефимовича ввели в дом великих княгинь Милицы и Станы Николаевны епископ Феофан, который был очень заинтересован этим необыкновенным странником. Их величества в то время находились в тесной дружбе с этими великими княгинями. По рассказам государыни их поразили ум и начитанность Милицы Николаевны, которую близкие считали чуть ли не пророчицей» [42] .
42
Фрейлина Ее Величества Анна Вырубова. — М. 1993. — С. 274.
Новым инструментом воздействия должен был стать Григорий Распутин — он должен был занять то же самое место что и Филипп и в дальнейшем стать таким же влиятельным лоббистом. Однако на деле всё вышло иначе — Распутин оказался себе на уме и не хотел исполнять чью-то волю. Вместо инструмента давления в балканских вопросах он стал противников военных авантюр, понимая, что они приведут к краху монархии. В своих мемуарах премьер-министр Сергей Витте пишет:
«В 1912 году, когда Россия в первый раз готова была вмешаться в балканский конфликт, Распутин на коленях умолял государя не делать этого. Мужик указал все гибельные для России результаты европейского пожара и стрелки истории повернулись по-другому. Война была предотвращена». «Само собой разумеется, он был не один против войны…»». 3ачем же желать зла себе и своим? — вопрошал Распутин. — Достоинство свое национальное соблюдать нам надо, конечно, но оружием бряцать не пристало». Существуют и показания дочери Распутина Матрёны, сообщающей: «Государь присылал ему много телеграмм, прося у него совета. Отец всемерно советовал «крепиться» и войны не объявлять».
Накануне войны Распутин в частных беседах с княгиней Радзивилл [43] (псевдоним писательницы Катерины Кольб) подтвердил, что он уже год назад сумел убедить царя не начинать военные действия против Австрии.
Но противоборство с Распутиным не остановило черногорских принцесс. «Обе великие княгини интересовались политикой и даже оказывали некоторое влияние на российские политические круги, часто сильно преувеличенное их современниками. Так, например, им приписывалась роковая роль в развязывании первой мировой войны, вызванной, по мнению газетчиков, усилиями существовавшего якобы заговора, возникшего вокруг черногорок. Одно из периодических изданий поместило статью под названием «Стана и Милица», где, в частности, говорилось о том, что Негоши и Карагеоргиевичи, пользуясь бесспорной красотой черногорских принцесс, «сделали карьеру, создали при петроградском дворе свою могущественную партию, неразрывным образом сплотили между собою интересы Белграда, Петрограда и Цетинье. Сербско-черногорским принцессам, которых герцог Лейхтенбергский (первый муж Анастасии) шутливо прозвал «черногорскими пауками», удалось в течение долгих лет ценою неимоверных усилий опутать, точно паутиною, многих… Эти пауки довели в 1914 г. дело до ужаснейшей войны, надеясь при помощи ее достичь высших степеней славы и могущества» [44] .
43
ГАРФ, Ф. 612, оп.1,Д. 27. Л 3.
44
Лемке М. 250 дней в царской ставке. — Петербург, 1920. — С. 298.