Революция Любви

Мека Владислава

Дома маман светилась, как начищенный самовар при виде наших красных мосек. По-моему Охотников для нее теперь кумир. Конечно, смог выполнить невыполнимую миссию. А вот папа особой радости не выражал, но и Гошку принимал вполне благосклонно. Недовольной была только Женька.

– Систэр, так нечестно! Я первая его заметила! К тому же, он был ко мне неравнодушен! А ты его увела!

– Жоре расскажу!

– Не-е-е н-а-а-до!

– Так тебе же теперь нравится Охотников!

– Подумаешь! Серьезные отношения мне предлагал только Георгий.

Да

уж, помню я его предложение. Напились мы тогда в зю-зю. Вот Жорик и признался по пьяни Женьки, что если бы она была лет на семь постарше, он бы на ней женился в ту же минуту. Систэр у меня дурой никогда не была. Вся в меня. Поймала Жорку на слове. И все, что ему остается это ждать пока она вырастит и выполнять данное слово. А нечего было при Давиде и Андрюхи такое заявлять! Они даже пьяные запомнили и засвидетельствовали.

– Да ладно, забирай его себе. Он какой-то чокнутый - поделилась мнением Женька.

– С чего бы?

– Да какой нормальный добровольно на тебя согласится? А! Эльвира твоя дочь применяет ко мне грубое насилие!

– Нечего бы ее провоцировать!
– отрезала маман - Гошенька, ну что ты, как не родной, присаживайся давай на стульчик, я сейчас тебе пельмешек положу...

Ну все! Началось! Маман сына что ли не хватает для полного счастья, что она взялась обхаживать моего парня? Впрочем, лучше не спорить с ней. Еще без ужина оставит. А вот потребовать, чтобы не раскрывала военные тайны - стоит:

– И тут он мне говорит: "Ваша дочь все перемены бегает за мальчиками!" Я не растерялась и отвечаю: "Но в её возрасте все бегают за мальчиками." И представляешь, что он заявляет мне в ответ?

– Что же?
– Гошка по ходу в экстазе, зараза!

– "Но не с ножом же?!"

– Ах-ха-ха, Эльвира Сергеевна, это правда?

– Чистейшая!

– Маман!

– А что такого? Гошенька, уже видел все твои детские фотографии, настало время историй о тебе, наверняка, ты в очередной раз строила из себя партизана!

– Не докажешь!

– Ну вот, что я говорила - вздохнула маман.

В общем, весь оставшийся вечер обсуждали... Не, не меня, а папиных солдат! Потому, что папа у меня - золотой и дочь в трудной ситуации не оставил... Ну, почти. Наверное, все помнят анекдот про слоников в казарме. Нет? Так я напомню!

– Ей тогда было года четыре. Первый раз привел ее на учения. Объяснил, что солдаты тут играют в забавные игры. А что еще я мог сказать? Они же в противогазах были, не хотел ребенка пугать. Она их тогда Бабайками назвала. И так задорно смеялась, когда они бегали. Все просила, чтобы не останавливались. Как я мог дочери отказать? Нет, ты не подумай в лазарет только трое попали и то, самые слабые.

– Пап! Тебе самому это тоже нравилось!

Мой крик души был не особо услышан. Вообще заметила, что Гошка плохо на них влияет, в его присутствии родня берется коллективно меня позорить. Аж, обидно! У меня же образ крутой пацанки, а они... Эх, всю малину портят!

Поэтому выпроваживала я Егора с большим большим удовольствием, пока не дошло до

старых видеокассет, на которых запечатлены мои Дни Рождения, от двух лет и до двенадцати. Хотела я или нет, не спрашивали, просто заставляли кривляться перед камерой. Уж это я постараюсь скрыть от парня!

– Было весело - сообщим мне Гошка у двери.

– Еще бы, весь вечер угорали за мой счет!
– выпихивая его в подъезд, пробурчала я.

– Да ладно, я же не в обиду Тем более, что твоей привлекательности эти маленькие факты из прошлого, не уменьшают - легко чмокнув меня в губы, Егор проигнорировал лифт и лестницу, оперевшись на перила стал перемахивать через лестничные пролеты. Позер!

– Жди меня и я вернусь!

Уже закрывая дверь услышала я. Улыбнулась. Куда ж я денусь? Дождусь."

Машка на моем пороге обнаружилась ближе к часу ночи. Как раз я вышла в подъезд покурить. Не знаю точно, сколько она просидела у двери, но замерзла основательно и наплакалась на годы вперед, все лицо мокрое и даже свисающие на лоб волосы. Я совершенно не понимала, что могло так расстроить Машку. Поэтому без лишних разговоров затащила ее в квартиру и поставила под горячий душ. Наверное, зря. Она окончательно скисла и зарыдала по-новой.

– Рассказывай давай!
– когда Манька более менее отогрелась потребовала я.

– Максим - и опять рыдания.

– Что "Максим"? Маша не пугай меня!
– если этот гад, что-то сделал ей - убью!

– Он болен!
– сквозь всхлипы, раздалось.

– Выздоровеет!

– Нет! Не выздоровеет.

– Чего?!

Из путанного рассказа Машки, я поняла только, что Макс подложил очередную свинью своей семье. У него еще летом обнаружили аневризм аорты. Сначала правда был инфаркт, который он просто не заметил. А потом уже начались проблемы с аортой. К слову, в Машкиной семье уже было нечто подобное. Довольно, гадкая штука, при которой никак нельзя повышать кровяное давление на аорту. Но, Машким идиот - братец, плавал до последнего, не выполняя предписаний врачей и аорта стала расслаиваться. Именно из-за этого его-таки выставили из Большого спорта. Вот только, слишком поздно.

А вчера Машка с матерью узнали, что их сын в больнице. Молчал он, как партизан. Поэтому только сегодня ему поставили диагноз. Машка от горя места себе не находила и потому пришла ко мне.

– Что же мне делать?
– продолжая хлюпать носом, вопрошала подруга.

– К нему ехать. Наверняка, ему похреновей будет, чем тебе - вынесла я вердикт.

– Я одна туда не поеду! Алекс...

– Ладно - ладно, я с тобой, только больше не плачь!

Вот так я и оказалась в больнице и в палате Макса. Благо, лежал он в платном крыле и посетителей к нему пускали в любое время. Как я и думала, Макс не спал, Лежал в темной палате и таращился в потолок. Он сейчас походил на кого угодно, только не на того гада, которого я запомнила в наше последнюю встречу. Как же пижама меняет человека! Прямо беззащитный котенок, а не козел!