Революция.com. Основы протестной инженерии
Шрифт:
Система таких возможностей не порождала, но люди все равно выходили на коллективные акции протеста.
Социальное движение имеет перед собой ряд барьеров, преодоление которых является необходимым для достижения успеха. Среди них Дуг Мак-Адам выделяет следующие [44. – С. 339–340]:
• привлечение новых членов;
• поддержание духа старых участников;
• обеспечение освещения медиа;
• мобилизация поддержки публики;
• ограничения социального контроля у оппонентов;
• формирование публичной политики и действия государства.
Первые две цели являются
Интересны также наблюдения Дуга Мак-Адама по поводу того, как в приниипе удается привлекать внимание массмедиа. Он подчеркивает три фактора, способствующих этому [44. – С. 346–348]:
• действия, нарушающие публичный порядок;
• идейный (содержательный) фрейминг, например, Мартин Лютер Кинг говорил, как никто из черных лидеров до этого, акцентируя христианские темы в своих выступлениях;
• владение стратегической драматургией, когда каждое выступление было продумано в целях создания большей эффектности.
Это определенное введение сценического фактора в политику, что, кстати, было немаловажным для оранжевой революции в Киеве. И в принципе это единственная оптимальная стратегия, поскольку пройти сквозь фильтры официальных СМИ оппозиция может только с помощью порождения нетрадиционных событий.
Чарльз Тилли, еще один классик этого направления, выделил два параметра, позволившие ему построить классификацию по применению насилия [45]. С одной стороны, это степень контроля правительством всех сфер – правительственные возможности. С другой – параметр демократии как степень контроля со стороны граждан над правительственными ресурсами, людьми и так далее. При этом следует помнить, что даже демократические режимы применяют насилие по отношению к внешним врагам.
В результате образуется следующий набор стран:
• высокий уровень контроля, недемократичность – Китай, Иран;
• низкий уровень контроля, недемократичность – Сомали, Конго;
• высокий уровень контроля, демократичность – Германия, Япония;
• низкий уровень контроля, демократичность – Бельгия, Ямайка.
Здесь, как видим, существуют и демократические страны, которые все же накладывают высокий уровень контроля, в том числе и на своих граждан. Демократия увеличивает возможности по взаимодействию между имеющимися политическими акторами.
Государства с низким уровнем контроля в сильной степени уязвимы от координируемых усилий в области внутренней политики, поскольку они разрешают диссидентам и повстанцам организовываться для борьбы. Примером этого является Колумбия или близкий нам пример распада СССР, явившийся по сути результатом потери уровня контроля. Общесоюзный уровень контроля сошел на нет при сохранении уровня контроля внутри бывших республик.
Политические акторы, по Тилли, работают с политическими идентичностями, которые отвечают на вопросы: «кто ты?», «кто мы такие?», «кто они такие?» Для политических идентичностей важными являются следующие
• границы, отделяющие «нас» от «них»;
• общие истории об этих границах;
• социальные отношения между этими границами;
• социальные отношения внутри этих границ.
Политические силы делят такие политические идентичности на правильные и неправильные, легитимные и нет. До американской и французской революций не использовались национальные идентичности, люди выдвигали требования и предпринимали коллективные действия на основе религиозных и культурных традиций.
Чарльз Тилли вводит очень интересное понятие политического предпринимателя, функция которого состоит в создании новых связей между ранее разрозненными социальными единицами. Они активируют (иди дезактивируют), координируют, соединяют, репрезентируют. В последнем случае имеется в виду выступление представителем каких-то социальных групп.
Реально политические предприниматели заняты созданием границ, историй, отношений. Когда они направлены на насилие, они воссоздают те примеры, которые обладают такой историей насилия.
А. Обершалл предложил четыре измерения для анализа социальных движений [46]:
• неудовлетворенность и обида;
• идеи и представления о справедливости / несправедливости, правильности / неправильности;
• способность действовать коллективно;
• политическая возможность.
Как видим, тут по крайней мере два параметра расположены в области справедливости / несправедливости, которую можно отнести к сфере моральности политики, которая в последнее время стала одним из факторов и избирательной борьбы.
Чарльз Тилли подчеркивал, что правительство своими действиями может вызывать сопротивление в таких случаях [45. – С. 214]:
• когда устанавливаются границы, которые по местным стандартам явно нечестны, сравнивая с теми, которые предлагаются другими;
• когда берутся ресурсы (земля, труд, деньги и так далее), которые уже относятся к местным предприятиям и общественным отношениям;
• когда настаивается на принадлежности, признании, поставке информации, вступающим в конфликт с принятыми в местных условиях.
Подобные параметры в странах СНГ проявляются в конфликтах местного уровня, когда приходят, например, новые владельцы земли, фабрик и так далее, и которых начинает защищать власть.
В коллективных протестных действиях большую роль играет стратегия. Это признают как сторонники теории и практики ненасильственных действий [47], так и теоретики общественных движений. М. Ганц задает стратегию в плане перевода ресурсов в силу. Достаточно афористично он говорит о стратегии следующее: «Стратегия это то, как мы преобразуем то, что имеем, в то, в чем нуждаемся, чтобы достичь того, что мы хотим» [48. – С. 1 81]. При этом он акцентирует очень важное преимущество общественных движений в борьбе против государства: «Старые организации скорее всего будут иметь меньшие стратегические способности, чем организации новые» [48. – С. 194]. Последнее связано с тем, что применение новых алгоритмов становится более выигрышным, чем применение старых.