Рейд. Оазисы. Книга 5. Блок
Шрифт:
Заряд наконец заканчивается, а с ним заканчивается и день, и солнечный свет. Только краешек солнца видно из-за гор, а скоро оно совсем спрячется. Поэтому нужно идти. Постараться пройти как можно больше, пока дорогу ещё можно разобрать.
Но Шубу-Ухай вдруг останавливается, начинает стряхивать с себя песок и пыль. Горохов тоже очищается; первым делом, сняв респиратор, выбивает его об руку, заодно заглядывает внутрь, нет ли крови… Слава Богу, кажется, нет. Он снимает перчатки и ими бьёт по одежде, потом запускает руку в наружные карманы пыльника, выгребает
Поле кактусов заканчивается, и впереди начинается следующий подъём, сплошной камень, присыпанный песком. Он менее длинный, чем первый, но более крутой, сложный. Там и кусты колючки, и пучки степного ковыля. И надо бы поторопиться, пока под ногами можно хоть что-то разглядеть, но охотник скидывает с плеч и воду, и рюкзак. Достаёт из него баллон с инсектицидом. Встряхивает его и начинает заливать себе ноги. Он не экономит вещество, обрабатывает одежду от души. Больше всего инсектицида уходит на ботинки, штаны, потом идут рукава штормовки.
Горохов, не скидывая с плеч поклажи, чтобы потом не поднимать её, ждёт, чуть опершись на винтовку. Он уже немного отдышался и мог бы покурить, но боится, что это вызовет приступ кашля или ещё что-нибудь нехорошее. И наконец Миша заканчивает обрабатывать себя, немного набрызгав на голову, и переходит к обработке обуви уполномоченного, приговаривая:
– Сейчас зальёмся как следует, а потом, по дороге, будем только добавлять понемногу.
– Нужно было ещё внизу это сделать, – предполагает Горохов, подставляя под струю вторую ногу.
– Нет, неправильно, – отвечает охотник, размеренно обливая ему брюки химикатом. – Там, где мы шли, клещей не было, только если в кактусах. Там и без этого обошлись бы. А потом заряд выветрил бы половину запаха, и теперь тут, перед камнями и колючкой, снова пришлось бы брызгаться.
Горохов думает, что охотник, возможно, и прав. И пока Миша заливает его инсектицидом, смотрит на потемневшее небо.
«Хорошо, что мало облаков!».
Он знает, что через три дня будет полнолунье, так что если не соберутся облака, то какой-то свет им даст в дороге уже поднимающаяся луна.
Миша разбрызгал, кажется, две трети баллона, прежде чем успокоился и наконец спрятал инсектицид и закинул свой рюкзак за спину. Вот только теперь стемнело окончательно, и лучше было бы подождать, но Миша, даже не выпив воды, двинулся к новому подъёму.
В принципе, это неправильно, в темноте очень легко оступиться, получить травму, лучше подождать, пока луна не взойдёт на небо как следует. Но Андрей Николаевич не собирается спорить в горах с человеком, который эти горы пересекал уже неоднократно. Он идёт за ним следом. А из-под земли начинают вылезать цикады. Горохов ещё различает их под ногами. Они уже почти сформированы. Ещё чуть-чуть, и будут раскрывать крылья.
Шаг, шаг, шаг…
Подъём начинается сразу, с первого шага, и глаза уже в принципе привыкают к темноте. И он даже видит Мишу, идущего на несколько шагов впереди него.
Шаг, ещё шаг…
И за полу пыльника
Шаг, ещё шаг, ещё…
Он видит только тень охотника, слышит, как под его ботинками осыпается, катится вниз мелкий камень. Уполномоченному и не уследить за Шубу-Ухаем, всё его внимание сосредоточено на почве, на камнях, что попадаются ему под ноги. Главное, чтобы грунт под сапогами был твёрдый, не посыпался. И поэтому идёт он медленно. Не соизмеряя свою скорость со скоростью Миши.
А тем временем луна поднимается всё выше и выше. Он уже начинает различать и колючки по бокам от себя, и камни, на которые можно безбоязненно поставить ногу.
Шаг, ещё шаг…
Теперь он различает и пучки ковыля; если они близко, уполномоченный старается ставить ноги так, чтобы ковыль не касался его одежды.
Шаг, шаг, шаг, шаг…
От напряжения снова начинают болеть икры, быстрее, чем в прошлый раз. Он волнуется, что Шубу-Ухай далеко уйдёт от него, и потому прилагает усилия.
Шаг, шаг, шаг…
Теперь подниматься ему труднее, и не потому, что темно и растительности больше, нет… Просто этот подъём заметно круче предыдущего. Хорошо, что он короче.
Каждый шаг – усилие. Каждый шаг. Ещё шаг… Ещё…
Он поднимает глаза: хорошо, луна на небе… И фигура проводника теперь неплохо ему видна. Сколько они так идут? Уже, наверное, час, или даже больше. Сколько они прошли? Совсем немного; уполномоченный уверен, если бы сейчас был день, он обернулся бы и смог бы разглядеть там, внизу, в начале подъёма, белую бетонную будку на окраине Кытлыма.
Шаг, ещё шаг, ещё…
– Андрей, – охотник остановился.
– Что? – спрашивает Горохов. Он тоже останавливается.
– Запах чувствуешь?
Сейчас Андрею Николаевичу было не до запахов.
– Нет, не чувствую, – отвечает уполномоченный, но он предполагает, к чему ведёт этот разговор. – Что, варан?
– Ага, – откликается охотник. – Помёт где-то рядом. Свежий.
– Я ничего не чувствую, – говорит Горохов, но курки на обрезе взводит. Он знает, что помёт варана – который жрёт всё, включая кактусы и сколопендр, – пока не высохнет на солнце, имеет характерный, едкий запах. И если Миша его чувствует…
«Хотя как он мог его почуять через инсектицид?».
– Ты будь начеку, Андрей, – говорит охотник.
– Думаешь, он нападёт на двоих?
– Ну… может, он сильно голодный, – предполагает Шубу-Ухай и, повернувшись, снова начинает подъём.
Варан очень опасный зверь, и опасен он не тем, что его тяжело убить, а тем, что умный. И этот умный зверь, как правило, верно оценивает свои силы. Горохов знает, что на двоих людей варан нападает редко.
И снова они идут вверх, охотник впереди, уполномоченный на десяток шагов сзади. На самом деле луна, конечно, облегчает их задачу, но всё равно движутся они заметно медленнее, чем тогда, когда начинали подъем.
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
