Рейды в стан врага

Бунаков Степан Яковлевич

–  Здрасьте, давно не виделись' - буркнул Калинин и сплюнул.

Самолет скрылся в облаке, а когда вышел из него то оказался над Свирью. Барражировавшая в небе пара наших истребителей кинулась на сближение с разведчиком. Противник заметил их, снизился и повернул на север Истребители, преследуя его, скрылись за макушками деревьев. До нас донесся глухой перестук авиационных пулеметов.

Подошло последнее подразделение бригады. Можно было двигаться за ним следом. Но в это время подъехал командарм с группой офицеров. Машина генерал-лейтенанта Крутикова резко затормозила. На обочину дороги вышли командарм, командующий артиллерией генерал Губерниев и оператор майор Науменко, которому я передал свои направленческие обязанности.

Я представился

командарму и доложил, что 70я бригада завершает марш в новый район сосредоточения. Здесь последний рубеж регулирования.

–  Хорошо, товарищ Бунаков, - сказал генерал-лейтенант. - Ну, вошли в курс новых обязанностей? Как бригада готовится к наступательным боям?

Пришлось коротко доложить о проведенных в бригаде учениях, о том, чем и как занимаются в эти дни офицеры штаба, о состоянии соединения. Слушая меня, Алексей Николаевич прохаживался по обочине.

–  Передайте подполковнику Блаку: пока есть время, нужно готовиться к переходам по бездорожью и болотам. Проверьте экипировку каждого бойца: он должен иметь все необходимое для действий в отрыве от базы снабжения. Ленинградский фронт уже перешел в наступление на Карельском перешейке. У нас времени в обрез.

–  Наконец-то! - вырвалось у меня. Генерал Крутиков улыбнулся. Видимо, ему было понятно это неуставное "наконец-то".

–  Осваивайтесь побыстрее с работой, товарищ Бунаков. Надеюсь, вы умеете плавать? А то кругом так много рек и озер.

Мне захотелось сказать Алексею Николаевичу, чтобы он за нашу бригаду не беспокоился, что мы не подведем, но от волнения растерялся, и вырвалось у меня совсем другое:

–  Товарищ командующий, я родился у Днепра, на Смоленщине. Плавать умею с детства.

Генерал Крутиков, видимо, понял мое состояние и с улыбкой сказал:

–  Вот и прекрасно! Плавать умеете с детства, с новой работой освоились. Все остальное приложится. До свидания. Желаю удачи.

Пожав мне руку, он направился к машине.

Подполковник Блак был уже на месте. Я доложил ему о встрече с командующим и его требованиях надежно укрыть людей и технику, вести маскировочные работы, ремонтировать полевые дороги... Но самой главной заботой оставалась подготовка бригады к наступательным боям.

Назад дороги нет

15 июня в бригаде проходили очередные занятия. Вечером в палатке командира мы подводили итоги. Внезапно зазвонил телефон. Подполковник Блак взял трубку:

–  ...Есть. Вас понял. - Лицо его стало строгим.

Генерал Крутиков срочно вызывал к себе на КП командира, начальника штаба и начальника политотдела.

–  Старшим остается мой заместитель подполковник Темрезов, распорядился комбриг и назначил выезд через пятнадцать минут.

Белая июньская ночь с ясным небом на западе была необычайно тихой, а полевая дорога сухой. Водитель Лунев, молчаливый и сосредоточенный, как и всегда в присутствии командира бригады, выжимал из старенькой "эмки" все, на что она была способна. Машина словно летела по мягкой накатанной дороге.

Ровно в 24.00, как и было приказано, мы все трое вошли к командующему. Из землянки за рекой Оять он недавно перебрался в просторную деревенскую избу на северо-западной окраине Алеховщины и теперь встречал нас в просторной комнате с низким потолком.

Кроме генерал-лейтенанта Крутикова здесь находился командующий Карельским фронтом генерал армии Мерецков. Мы с Суровым незаметно переглянулись: значит, повод для вызова весьма серьезный.

Кирилл Афанасьевич Мерецков был широко известен в войсках. Он, как никто другой, знал особенности нашего Северо-западного театра военных действий, тактику противника, его сильные и слабые стороны. Перед Великой Отечественной войной К. А. Мерецков командовал войсками Ленинградского военного округа. Как он сам позднее рассказывал в книге "На службе народу", стремился глубоко знать экономику, общие политические планы, состояние армии буржуазной Финляндии и сделать все необходимое для

защиты наших северо-западных рубежей. "Впервые, - писал К. А. Мерецков, - я познакомился с округом в зимнее время... Как только выехал на Карельский перешеек, машину сразу обступили глубокие снега. Извивавшаяся между холмами дорога довольно скоро вывела к государственному рубежу. Я, конечно, хорошо знал, что граница находилась в 32 километрах от Ленинграда. Но одно дело - думать об этом на расстоянии, и совсем другое - став командующим, своими глазами убедиться, что дальнобойная артиллерия закордонного соседа может прямо со своей территории стрелять по улицам города Ленина. Ощущение было такое, что в самое сердце ЛВО уперся ствол вражеского орудия"*.

"

В советско-финляндской войне 1939-1940 годов К. А. Мерецков командовал 7-й армией. (В результате реорганизации Ленинградский военный округ был превращен в Северо-западный фронт: командующий - командарм 1-го ранга С. К. Тимошенко, член Военного совета - А. А. Жданов.)

Под руководством генерала армии Мерецкова проводилась не одна успешная операция и в период Великой Отечественной войны. Именно Кирилл Афанасьевич сыграл одну из главных ролей в организации обороны Ленинграда и разгрома немецко-фашистских войск, составлявших костяк группы армий "Север".

Мы представились командующему войсками фронта. Он сказал:

–  Генерал Крутиков поставит боевую задачу вашей бригаде. Задача очень важная. Мы надеемся, что бригада оправдает доверие командования. Желаю успеха.

Мерецков попрощался и вышел.

Генерал Крутиков приказал развернуть на свободном столе карту и объявил задачу бригады. Она сводилась к следующему: бригаде к 18 июня предстояло сосредоточиться в 12 километрах южнее Новой Ладоги, на левом берегу Волхова. Здесь войти в подчинение командующего Ладожской военной флотилией и готовиться к действиям в качестве морского десанта на восточный берег Ладожского озера, в район севернее устья реки Тулоксы. Высадившись, бригада должна перерезать железную дорогу и шоссе, захватить плацдарм и оборонять его до соединения с главной группировкой войск 7-й армии, наступавшей с фронта, с направления Лодейное Поле - Олонец Командарм разъяснил, что после высадки на берег бригада опять переходит в его подчинение.

–  Высадку бригады на берег и бой ее на плацдарме, - говорил генерал Крутиков, - поддерживает корабельная артиллерия Ладожской флотилии. С воздуха боевые действия бригады обеспечивают три штурмовых полка - 96 самолетов Ил2, два бомбардировочных полка - 48 самолетов Пе2. 60 истребителей прикрывают десант на переходе озером и на плацдарме. Кроме того, десантную операцию обеспечивают 33 самолета Балтийского флота.

В заключение командующий армией еще раз напомнил о необходимости сохранить в строжайшей тайне замысел десантной операции. Мы получили указание: связь на марше со штабом армии и 4м стрелковым

корпусом, а также со штабом Ладожской военной флотилии не поддерживать, в населенных пунктах не останавливаться, штабам армии и корпуса донесений не направлять.

Алексей Николаевич вышел из-за стола, зашагал по комнате. Зазвонил телефон. Но командарм не снял трубку. Мысли его были заняты предстоящей операцией: четыре тысячи бойцов бригады шли в тыл врага.

Остановившись рядом с командиром бригады, командарм раздумчиво заговорил:

–  Десант - тяжелая боевая задача. Очень тяжелая. Учтите советы, которые давались на командно-штабной военной игре. Детальное планирование операции проведете вместе со штабом Ладожской военной флотилии. - Он повернулся к начальнику политотдела: - Товарищ Суров, я рассчитываю на политотдельцев. На коммунистов и комсомольцев. Как бы трудно ни складывалась на плацдарме обстановка, десантникам назад дороги нет. Наша помощь, помощь Военного совета вам обеспечена. - И, обращаясь уже ко всем, закончил: - Как только вернетесь в бригаду, поднимайте ее по тревоге и ставьте задачу на марш. Ну, как говорится, в добрый час!