Рэймидж и барабанный бой
Шрифт:
— Не в этом, сэр. Я попробую у Джако.
Рэймидж кивнул. До сих пор все было слишком просто: на рассвете они вышли из гостиницы и всего через пять миль встретили эти два фургона, добирающиеся к ним из Мурсии. Возницы были не прочь подвезти их и тем более не прочь приложиться к бренди — а приложившись, не могли отказаться от добавки. Теперь Стаффорд с несколькими кусками мыла в кармане искал стол и, молился Рэймидж, возможно, найдет ключи в ящиках. Единственное, что может пойти не так, как надо, так это то, что адмирал решит обойтись
Стаффорд, забравшийся на козлы рядом с ним, увидел, что испанец пробудился и пытается сосредоточить взгляд на бутылке. Крепко ухватив руку возницы с кружкой, он налил ему еще бренди. Рэймидж, почти дрожащий от нетерпения и беспокойства, поклялся, что будет ждать рассказа Стаффорда, вместо того, чтобы спросить его сразу.
Кокни смотрел с восхищением, покуда испанец заглатывал выпивку, потом взял кружку и посмотрел вопросительно на Рэймиджа, который кивнул, не уверенный в том, просит ли Стаффорд разрешения выпить самому или предлагает бренди ему. Стаффорд налил немного в кружку и выпил, одобрительно цыкнув зубом.
От лошади воняло, голова Рэймиджа болела от солнца, отражающегося от гладких белых скал, окружающих дорогу, и белой пыли, покрывающей землю. Небольшой ветер дул сзади, так что облако пыли, поднятое копытами лошади, висело как раз там, где они сидели.
— Боже мой, у меня вся глотка горит, сэр, — сказал Стаффорд.
Он поглядел на испанца, который все еще держал вожжи, но снова спал, и вытащил маленькую коробочку из-под рубашки. Он показал Рэймиджу два куска мыла, на каждом из которых были отпечатки одного большого и двух маленьких ключей.
— Прекрасный стол, сэр: настоящее красное дерево. Четыре человека могут свободно улечься. Большие ящики. Верхний самый большой — эти отпечатки обеих сторон ключа, — сказал он, указывая на верхние отпечатки на кусках мыла. — Другие два ящика поменьше. Я считаю, что он держат секретные письма и бумаги в верхнем ящике, потому что его передняя сторона сделана из очень толстого дерева. У остальных двух толщины едва хватает, чтобы держался замок.
Рэймиджу эти отпечатки на мыле казались более красивыми и куда более ценными, чем если бы они были отлиты из серебра, инкрустированного золотом.
— Ты уверен, что можешь сделать ключи по этим отпечаткам?
Стаффорд снисходительно хмыкнул:
— Я могу сделать прекрасные ключи, только по отпечатку у меня на спине и спустя десять минут после того, как я его сделал, сэр, — сказал он, и затем быстро отвел взгляд, поскольку Рэймидж поглядел на него удивленно.
— Я думал, что ты всегда работал днем?
— Работал ночью, только когда были трудные времена, сэр. Настолько трудные, что в доме не было сухой корочки.
— Я понимаю, — сказал Рэймидж уклончиво, зная, что если бы ему пришлось выбирать, он сделал бы то же самое. — Но ты уверен, что справишься с дверными замками?
— Если смогу на них посмотреть — да, можете не волноваться, сэр.
И в глубине души
Но согласится ли мажордом в доме дона Рикардо принять их помощь, когда обнаружит, что возчики слишком пьяны, чтобы таскать мебель?
У Стаффорда теперь были все ключи, изготовленные за несколько дней, потому что, к счастью, мажордом был более чем рад иметь трех иностранных матросов, готовых затащить мебель в дом; на самом деле он был еще более благодарен за то, что они правили фургонами последние мили, так как к тому времени оба возчика вновь впали в пьяное оцепенение.
Рэймидж и Джексон несли по несколько стульев, когда внезапно Рэймидж заметил, что Стаффорд отсутствует, после чего оказалось, что, в первый раз войдя в дом, кокни увидел то, чего Рэймидж не заметил — ключ от черного хода, висящий на крючке на стене. Через пять минут, возвращаясь обратно, Стаффорд прихватил ключ, отнес его к фургону, чтобы сделать отпечатки, спрятал два куска мыла в коробку и вернул ключ на крючок.
После этого все было просто: Стаффорд сказал Рэймиджу, какие ему нужны инструменты, и кузнец был не прочь продать несколько полос металла. В течение двух дней, пока Стаффорд пилил в их комнате в гостинице, другие матросы караулили на случай, если хозяин гостиницы или его жена услышат скрежет напильников, а Рэймидж или Джексон прогуливались мимо дома дона Рикардо, чтобы увидеть, прибыл ли адмирал. В тот вечер, когда он закончил ключи, Стаффорд пришел к Рэймиджу и сказал:
— Я хотел бы попробовать их сегодня вечером, сэр, чтобы быть совершенно уверенным.
Рэймидж задумался на мгновение. Чтобы быть уверенным, что все слуги в доме дона Рикардо спят, Стаффорду придется выйти после комендантского часа. Проверка ключей означала риск быть пойманным и обвиненным в ограблении, полностью разрушив планы Рэймиджа. Но если ключи не подойдут, они будут бесполезны в ту ночь, когда они понадобятся — в ночь, когда не будет второго шанса.
— Очень хорошо. Однако будь осторожен. Если тебя поймают…
Рэймидж пытался придумать тактичный способ сказать это, затем решил, что Стаффорд поймет его правильно:
— Слушай, Стаффорд, — если тебя поймают, тебе придется поклясться, что мы ничего не знаем об этом.
— Все в порядке, сэр, я понимаю, но не волнуйтесь. Меня не поймают. А если поймают, я все приготовил. — Он похлопал по поясу брюк. — Тут у меня напильник и кусочек бронзы, так что я недолго останусь за решеткой! Я хотел бы пойти прямо сейчас, сэр, и спрятаться у дома до комендантского часа.