Рейс продолжается
Шрифт:
Нас торопят. Мы поднимаемся в ИЛ-62. Красивейший, длиннющий самолет.
Нам указывают места — у русских они нумерованы. Четверка оказывается в первых рядах — у них ведь билеты первого класса. Мы с этим сухарем тоже недалеко, ряду в десятом.
Захлопываются двери, зажигаются табло, стюардессы, такие же хорошенькие и длинноногие, как наши, идут вдоль рядов, разносят конфеты, следят, чтобы все застегнули ремни.
Взвывают двигатели. Самолет долго едет по аэродрому, затем замирает, как бегун на старте, и, стремительно
Мы в воздухе.
Я впервые лечу на ИЛ-62. Хороший самолет. Летит, не спотыкается. Легкость какая-то у него в полете. Отделка внутри у «Боинга», конечно, лучше, зато здесь кормежка — будь здоров! Даже икра!
Смотрю, мой «боксер» выбирается из своего первого класса и тоже начинает прогуливаться.
И поглядывает на меня и на «сухаря». Вообще-то ничего удивительного в этом нет — мы единственные, кто летел с ними в поломавшемся самолете. Но мне это все-таки не нравится. Очень мне не нравится, как он смотрит на меня.
Я решаю заговорить с «сухарем».
— Повезло нам, — говорю, — летим вот, а другие пассажиры нашего рейса в Москве застряли.
— Да, — говорит, — повезло. Не знаю, как вам, но мне опаздывать никак нельзя. Никак.
— Простите, — спрашиваю, — если не секрет, вы, наверное, бизнесмен? Контракт может уплыть, — улыбаюсь.
— Да нет, какой бизнесмен, я парикмахер. Спешу на международный конкурс. Опоздаю — вылечу из игры. А у меня все шансы. Кроме русских, других конкурентов не вижу.
— Да? — я удивлен. — Парикмахер? А что, русские очень сильны в этом деле?
— Ого-го! Еще как сильны, особенно женщины!
— А что за конкурс? — спрашиваю.
— Как, вы не знаете? — и пошел, и пошел мне рассказывать.
Но я не слушаю. Я с беспокойством слежу за «боксером». Его явно интересует наша беседа с «сухарем». Неужели они догадываются? Впрочем, большого значения это не имеет, поскольку до Токио они не сбегут, а там за ними будут следить японцы, а я исчезну, и подозрения их рассеятся.
Вот так и летим.
Скоро я думаю тоже поспать. Никуда мои подопечные не денутся…
Глава V. ЛОВУШКА
Когда везешь опиум, героин, любой наркотик, каждый грамм которого, в случае если его обнаружат, обойдется тебе в год тюрьмы, а войдя в тюрьму молодой, красивой, полной сил, как я сейчас, выйдешь из нее (если выйдешь) дряхлой, больной старухой, то есть лишь одно средство не реветь, не выть волком, не выпрыгивать на ходу из самолета — думать о другом.
Вы спросите: «Дорогая Белинда, как это можно в такие минуты думать о другом?».
Оказывается, можно. Это приходит не сразу, постепенно, с годами. Как все, как равнодушие, как жестокость, как безразличие к чужой жизни и судьбе, как стремление жить лишь сегодняшним днем, да что там днем — минутой.
От вас не буду скрывать — вы ведь не судьи, не прокуроры —
Страх, да! Страх я испытываю всегда, везде — оттого и стала сама покалываться. Нажмешь шприц, и на какое-то время страх уходит.
Да, знаю, знаю! Что вы меня предостерегаете? Сама знаю, чем кончу. Достаточно посмотреть на других, на всех этих самоубийц, которые растягивают самоубийство на годы. Да, я тоже такая. Ну и что? Что прикажете делать?
Голод. Вот если вы испытываете голод, что вы делаете? Садитесь за стол, и весь сказ. Голод проходит.
Так и я — страх, как голод, он где-то внутри, он гложет меня, его надо прогнать, излечиться от него. А чем? Только вколоть дозу…
Вы можете сказать, что хороший бифштекс здоровья не нарушает, а доза… Правильно, я ведь не спорю. Но я-то испытываю не голод, а страх. Эх, да разве вы знаете, что это такое!
Вы можете сказать, что есть другой метод лечения: перестать возить контрабанду, расстаться с этим кошмарным делом, жить, как другие, честно…
Но вы же наивны, вы ничего не понимаете. Ничегошеньки! Жить честно! Как? Как может в моей стране жить честно такая женщина, как я? Иметь машину, домик, виллу у моря, кое-какие драгоценности, кое-что, чтобы надеть на себя. Такая женщина, как я, — одинокая, без наследства богатых родителей, без солидного мужа, без приличной специальности (да и она не гарантия)…
Она может жить так, как я, если у нее не будет предрассудков, угрызений совести, колебаний. Зато будет железное, ни перед чем не останавливающееся желание так вот жить. И ради этого идти на все.
Я смотрела однажды фильм. Там к старику пришел черт и предложил ему молодость, богатство, всякие радости, зато после смерти старик попадет в ад и будет гореть в вечном огне. Вот и у меня так. Только вечный огонь начался у меня еще при жизни, на земле.
А черт-соблазнитель — это Рокко.
Господи, зачем только я его встретила!..
Я расскажу вам немного о себе, и вы поймете.
Я родилась лет двадцать пять тому назад. Удивлены? Как, мол, это «лет двадцать пять», что я точно не знаю своего возраста? Не знаю, представьте себе!
Я не только этого не знаю. Я даже не знаю, у кого и от кого родилась, и где, и как меня назвали! Что, шокированы? Да? Вам, благополучным и порядочным, такое и в голову не придет? Ну, и ладно. Плевать мне на вас! Зато вы не были в Сингапуре и Рио, на Гаваях и Мадагаскаре, не жили в «Хилтонах» и «Шератонах», у вас не было стольких любовников и денег. Да, конечно, у меня не было матери, нет мужа, нет детей, нет покоя, а скоро и не будет здоровья, у меня нет надежды прожить до пятидесяти, да, наверное, и до тридцати, и нет уверенности, что я завтра еще буду на свободе.