Рейс в Обитель Покинутых
Шрифт:
Влад вслушивался в их разговор и чувствовал, как на границе сознания плещутся едва ощутимые, эфемерно-невесомые эмоции. Злость, обида, ненависть — всё то, что испытала Ла-Урра, говоря о прошлом. Неужели всё-таки это её воспоминания? Влад задумался. Как тогда она узнала, что говорил Оз внизу, если сама находилась здесь?
— Прости, родная. Я не хотела причинить тебе… — Мира замерла на полуслове и выставила перед собой руки, словно защищаясь.
Дверь комнаты резко распахнулась.
— Руки вверх! — гаркнул появившийся в проёме стрелок. — Ни с места!
Не заметив вжавшуюся в угол Ла-Урру,
— Кто такая?
— Успокойтесь, пожалуйста. Я не причиню вам вреда. Я…
Влад сразу сообразил, что сейчас случится, и, не в силах устоять на месте, рванул вперёд и попытался оттолкнуть стрелка, но тщетно. Умом он понимал: то, что должно, обязательно произойдёт. Но вот так просто и хладнокровно наблюдать за тем, как гибнет Мира, Влад не мог. В это мгновение он всеми силами мечтал обрести материальное тело и спасти её от пули. Закрыв глаза и сосредоточившись, он взывал к волшебству внутри себя. Голова лопалась от напряжения, перед глазами танцевали цветные круги, но ничего не помогало. Он оставался бесплотным призраком. От бессилия ему хотелось заорать.
— Отвечай на вопрос! Кто ты?
Завывания ветра скрыли тихие шаги за спиной стрелка. Ла-Урра медленно подняла с пола металлическую, с ржавыми пятнами трубу. Её сосредоточенное лицо выражало странную, чуть зловещую решимость, но она почему-то медлила. Влад прислушался к себе, пытаясь вновь ощутить её эмоции, но не смог.
Мира сделала несколько шагов назад и пошатнулась, когда пятки потеряли опору — она стояла на самом краю над четырьмя этажами пустоты и безмолвно молила подругу поторопиться.
— Я Снегурочка.
— Ха-ха, а я – Дед Мороз! Ты точно шпионка оружейников, я уверен. Сколько моих братьев ты убила, чтобы пробраться сюда?
Мира умоляюще сложила руки на груди, задев косу. Скрепляющая её заколка расстегнулась и со звоном покатилась по полу. Стрелок вскинул винтовку. Влад выставил руки перед собой, но мужчина, упёршись дулом ему в ладонь, даже не заметил препятствия. Зато Влад почувствовал перемену — он ощутил толчок и холод металла. Или же это ему только показалось?
— Вы ошибаетесь, я никого не убивала. Я пришла остановить сражение, — Мира говорила ровным, чуть дрожащим голосом, а смотрела поверх его плеча в глаза Ла-Урры.
Она замахнулась, собираясь ударить стрелка по голове, но в последний момент вдруг застыла, медленно, как будто преодолевая сопротивление, опустила оружие и улыбнулась. Стрелок сделал шаг вперёд, под его ногами захрустела поломанная заколка. От резкого звука мужчина дёрнулся и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. По голубому меху расплылось тёмное пятно. Мира покачнулась и полетела вниз.
Ла-Урра ударила стрелка по голове и, выронив трубу, потрясённо посмотрела на свои ладони.
— Я сделала это… Я смогла…
А потом она с диким криком бросилась к краю комнаты. Влад с отвращением наблюдал за её поддельной истерикой. А в чёрном небе вновь закрутилась воронка смерча.
Вынырнув из воспоминаний, Влад потёр ладонями виски — голова раскалывалась. Поступок Ла-Урры не укладывался в голове. Влад не был уверен, что увиденное произошло в реальности, но если так, то Ла-Урра, выходит, чужими руками ловко избавилась от соперницы и стала следующей Снегурочкой.
Кончики пальцев начали синеть — он непонимающе нахмурился. Он же не применял волшебство! Влад вспомнил мимолётный толчок. Ла-Урра говорила, что силы волшебства безграничны. Вдруг у него получится с помощью своей волшбы стать материальным в этом неправильном воспоминании? Но зачем ему это? Влад подумал, что, если получится, можно попробовать спасти Миру. Вдруг это как-то поможет Озу проснуться. Проснуться…
Поднявшись с пола, Влад заметался по комнате. Картинка стала потихоньку складываться. Состояние, в котором находился Оз, напоминало глубокий сон или кому, и виновата в этом была именно сфера и её золотые щупальца. Но почему она то вспыхивала, то гасла?
Сделав некоторые выводы, Влад дождался, когда её сияние погаснет, и в третий раз погрузился в воспоминание. Всё повторилось по кругу, но Влад почти не обращал внимания на происходящее вокруг. Стоя на краю комнаты, он считал. Выстрел, вой Оза, воронка в небесах. Затем короткая темнота.
Влад вновь ощутил себя лежащим на полу. Оранжевая сфера ярко светилась. Семьсот счетов. Столько длилось воспоминание, столько времени нужно было сфере, чтобы пройти путь от мерцания до яркого света. Всё это было как-то связано, но Влад пока не мог понять как. А если то, что он видел, и не было воспоминанием? Вдруг это просто мастерски созданная иллюзия, которая проигрывается по кругу раз за разом и ослабляет Оза? И в момент смерти Миры, в момент самой большой уязвимости Оза, забирает у него волшебство.
Пытаясь найти закономерности и придумать, как разбудить Оза, Влад ещё несколько раз погружался в иллюзию, отмечая нестыковки. Наконец он понял, что сотворила Ла-Урра. Она погрузила Оза в сон и заставила по кругу переживать самое страшное событие в его жизни. Раз за разом, день за днём, год за годом. Она создала удивительно реалистичную иллюзию, предусмотрела минимальные расхождения со сценарием. После многих просмотров Влад заметил, что реплики девушек подстраивались под то, что говорил Оз, но как только он исчезал из виду, они, как роботы, тарабанили заученные фразы.
Скорее всего, единственным настоящим человеком в этой сцене был именно Оз, а значит, нужно было показать ему, что всё вокруг – нереально. Но как это можно сделать, если Влад был лишь бесплотным, невидимым наблюдателем? Нужно разрушить иллюзию, пустить всё действо по другому сценарию. Поворотным моментом в происходящем была смерть Миры, а значит, Влад должен был её спасти. И тогда, возможно, иллюзия выпустит Оза из своих цепких объятий.
Ещё раз коснувшись сферы, он не стал дожидаться появления Оза и пошёл следом за стрелком, одним из важных героев всего происходящего. Мужчина занял позицию в соседней комнате — она была разрушена гораздо сильнее. Перекосившийся дверной проём держался, казалось, на честном слове. Деревянная дверь с остатками стеклянных вставок открывалась с трудом, ровно так, чтобы в комнату мог протиснуться не особо полный человек.