Рейс в одну сторону
Шрифт:
– Рад вас приветствовать! – сказал Фикс и протянул руку, как только Королев миновал охранника, предъявив ему паспорт. То, что он сразу узнал Королева было не удивительно – вчера Григорий Петрович сам послал несколько своих фото, как того требовало условие приема на работу, и, судя по радостному лицу Фикса, Петрович понял, что у этого типа весьма сильная память на лица, как у того старого немецкого фотоаппарата, который только что отщелкал кипу секретных документов и парочку лиц для полноты коллекции.
Когда Фикс представился, Петрович с неудовольствием про себя отметил, как
Когда они дошли, наконец, до нужного кабинета, толстяк аккуратно выставил свою пухлую руку и толкнул блестящую железную дверь. На холодном железе остался влажный след от потной ладони.
То, что увидел Королев в комнате, нисколько его не взволновало. Пара офисных столов, покрытых толстыми папками с документами – это около двери. А дальше, у окна, такая же пара с поставленными на них огромными мониторами. Под столами стояли пожелтевшие системные блоки, наверное, еще с девяностых несших свою службу на благо компании «Новый рассвет».
В кабинете, кроме столов, был еще человек, которого Петрович не сразу и заметил. Тому пришлось громко кашлянуть, чтобы оторвать взгляд Петровича от пыльных мониторов. Петрович от неожиданности вздрогнул, чем очень рассмешил толстяка, который как-то мелко затрясся всем телом, наверное, внутренне смеялся, потому что по выражению лица выходило, что он настроен адски серьезно – начальство, всё-таки, рядом. Королев отвел глаза от живого холодца и посмотрел на того, кто сейчас буравил его взглядом хищных зеленых глаз, и неспеша вытаскивал из кармана пиджака сигарету. Королев сразу отметил, что пиджак у начальника не такой блестящий, как у сопровождавшего его человека-хлопушки, да и весь он смотрелся как-то уж напряженно, будто волновался больше, чем сам Королев. Не сказать, чтобы это сильно его обрадовало, но Петрович почувствовал неожиданный прилив сил и смелости, и даже перестал вздрагивать от неожиданных звуков, например, как только начальник прикурил, за спиной Королева что-то грохнулось и покатилось мелкими шариками. Он не вздрогнул, чему несказанно удивился, но все-таки обернулся посмотреть, что там случилось. Кроме упавшего куска прессфанеры, поднявшей тучу пыли, и горстки шариков, блестевших стальным горохом под светом дневных ламп, он ничего не увидел. «И на том спасибо», – про себя поблагодарил, неизвестно кого, Королев, и вновь повернулся к начальнику.
– Сигизмунд Ромуальдович Двин, – представился, наконец, он, и Королев снова пожалел человека, над которым во дворе смеялись дети, иначе он так гордо не выговаривал бы своего имени. По крайней мере, не ждал бы так напряженно ответа Королева, который всем своим видом показывал полнейшее равнодушие к иноземному имени своего потенциального работодателя.
– Григорий
– Королев! – весело договорил за него толстяк и хохотнул, будто это у Петровича было тяжелое детство от «неправильного» имени.
– Да, – только и ответил Королев, чтобы хоть в чем-то выразить свое согласие, потому что паузы между ответами были весьма долгими и настораживающими.
– Королев, – задумчиво повторил начальник и жестом пригласил Петровича присесть за стол с монитором.
Петрович сел и попытался изобразить на своем лице нечто вроде заинтересованности в дальнейших расспросах, но, честно говоря, он плохо старался, поэтому мина его выглядела кислой и скучной. Однако это, похоже, мало волновало Сигизмунда Ромуальдовича, ибо он сразу взял быка за рога.
– Вот что, господин Королев, есть такое мнение, что большинство людей любит туристические поездки. Вы с этим согласны?
Петрович смущенно улыбнулся, мол, о чем вообще речь: он и туристом-то никогда не был, разве что на дачу съездить, грядки прополоть – помощь, значит, любимой тёще. Но помедлив чуть, сказал:
– Положительно.
Те оба переглянулись, и начальник снял, вдруг вспотевшие, очки.
– Простите, что положительно?
Королев тоже на них удивленно посмотрел и ответил:
– Положительно отношусь к вашему предложению.
Начальник хохотнул.
– Но я же вам еще ничего… А, впрочем, чего тянуть: да, я хотел вам предложить поехать в долговременную командировку, но вы должны хранить эту информацию в секрете и обязаны подписать кое-какие бумаги. Можно сделать это прямо сейчас, не выходя из кабинета, если вы, конечно, согласны.
Королев задержал взгляд на Сигизмунде и спросил:
– А жене можно позвонить?
Начальник помотал головой и достал следующую сигарету. В кабинете, вместе с сизым дымом, повисло тяжелое молчание.
– Ну, так решайте, – сказал Сигизмунд, прищуривая правый глаз, и выпуская жирную струю дыма. – Расценки вы знаете, примерные сроки тоже…
– Да, да: контракт на полгода – я помню, – перебил его Королев.
– Ну, вот, видите – все прекрасно осведомлены. Вы же обсуждали эту тему дома, не так ли?
– Конечно, – тихо отозвался Королев.
– Ну, и прекрасно. Значит, все будут в курсе, что вы приняты на работу.
– Но я должен предупредить… – начал, было, Королев, но начальник резко махнул рукой.
– Да бросьте уже! Сколько вы сидели без работы, и сколько еще просидите?
Королев пожал плечами.
– А я знаю, – он мощно выдохнул дым из носа, – до конца жизни можно просидеть и пальцем о палец не ударить, чтобы найти что-нибудь стоящее. И вы мне будете говорить о звонке домой? Смешно, в вашем-то положении.
«А он не церемонится», – подумал Королев и втянул голову в плечи, будто ждал, что ему сейчас дадут по затылку.
– И не тряситесь вы так, – продолжал начальник, – возьмите себя в руки. Вам же нужны деньги, как и всем в этом городе. Так почему бы не воспользоваться случаем и не принести пачки новеньких купюр вашей разлюбезной жене и теще? Вы ведь, с тещей живете, правильно?