Рейвенор. Омнибус
Шрифт:
— Мы можем просто обратиться на самый верх…
Тониус покачал головой:
— Только в крайнем случае. Вспомни, наша миссия секретна. Почему? Здесь расположен административный центр. Если наши действия попадут в отчет, данные уйдут в систему, и мы — как на ладони. И уже никакая осторожность нам не поможет. Сдается мне, на карту поставлено слишком многое.
Нейл кивнул:
— Тогда пойдем. Где Кыс?
— Занята, — ответил Тониус, пожимая плечами. — Кажется, нам удалось кое-что найти. А вам?
— Вначале кое-что, а потом внезапно ничего. Но, возможно, интересное
— А что случилось с твоим пальцем?
— То самое «ничего», о котором я говорил. Пойдем.
Волоча за собой Заэля, они направились к главной лестнице мрачного здания.
— Как будем действовать? — спросил Нейл.
— Так же, как на Сатре.
— Ладно, только в этот раз без твоих замашек…
Стук… Стук… Стук…
Кончик окованной сталью трости пощелкивал по деревянному полу. Этот звук предшествовал его появлению, куда бы он ни направлялся. Люди уважительно вытягивались, заслышав этот стук.
Служащий Магистратума первого класса Дерек Рикенс спустился по мрачному, облицованному деревянными панелями коридору на девятый уровень. Двое дежурных офицеров вытянулись по струнке и открыли перед ним высокие двойные двери. Он ответил на их приветствие кратким кивком. Они должны были понять, что он устал, по тому, как Рикенс опирался на свою трость.
Его секретарь, Лимбвол, семенил следом, нагруженный планшетами с отчетами и папками с делами, полученными за время дневного дежурства. И без того не слишком привлекательное лицо молодого человека окончательно уродовали огромные залысины и аугметическая оптика, внедренная в его глазницы.
Он семь лет проработал простым клерком, пока запрос о его повышении счастливо не совпал с письменным заявлением представителя Магистратума о том, что ему требуется секретарь, умеющий вести архивы.
Лимбвол дружелюбно поприветствовал охрану, но офицеры проигнорировали его жест. Хотя секретарь и носил униформу — которая, впрочем, ему не шла, — он не был в их глазах настоящим арбитром. Обычный бумагомаратель.
За огромными дубовыми дверями находилось владение Рикенса — обширное помещение, освещенное электрическими лампами, свисающими с потолка на длинных цепях. Папки и планшеты громоздились на полу под высокими окнами, лежали высокими штабелями на крышках обветшалых архивных ящиков. Миссис Лотилла старательно обрабатывала папки с делами на старом кодифере, а Плайтон, смышленый молодой инспектор, переведенный из отдела по борьбе с наркоторговлей, прикрепляла к стендам пикт-снимки с очередного преступления с изображениями расчлененных тел.
Широкая деревянная лестница вела вниз к главному хранилищу отдела, где за консольными терминалами и множеством столов трудились сотни офицеров. Хранилище заполняли постоянное гудение аппаратуры и бормотание десятков голосов.
У Рикенса раскалывалась голова. Он весь день провел на совещаниях по поводу утверждения бюджета, которые прошли так же, как и всегда.
Санкельс, тертый пес из отдела внутренних расследований, снова сумел разыграть свои трюки и отобрал все дополнительное финансирование, предназначавшееся для отдела по борьбе с наркоторговлей,
Конечно, все это было полной ерундой. Глава Магистратума согласился только потому, что знал: Санкельс состоит в тесных отношениях с Жадером Трайсом, первым управляющим недавно сформированного министерства торговли субсектора. Этого типа Рикенс знал благодаря многочисленным интервью, демонстрируемым по пикт-каналам, но никогда не встречался с ним лично.
У Санкельса имелся прямой выход на самого лорда-губернатора, поскольку создание министерства торговли было личной идеей этого самого лорда-губернатора. Если бы глава Магистратума не покрывал Санкельса, то на следующее же утро отправился бы обратно в линейное отделение в стеки Общего Блока X.
По правде говоря, Рикенс и сам себе не мог ответить на вопрос, почему город вообще сохраняет департамент Магистратума. В последнее время отдел внутренних расследований быстро превращался в собственную частную полицию лорда-губернатора.
Рикенс напомнил себе, что не ему размышлять на подобные темы. Его дело не высовываться и руководить отделом, невзирая на урезанное финансирование.
— Добрый вечер, сэр, — поприветствовала начальника Плайтон, подняв взгляд от крупного пикт-изображения кучи внутренностей, которое прикрепляла к стенду.
Она пыталась сообразить, каким образом будет правильно повесить снимок.
— Это наше? — спросил Рикенс. — Кажется, этим должны заниматься в отделе убийств.
Девушка пожала плечами. Ей было двадцать два года, она была плотно сложена и довольно красива. Ее черная кожаная униформа всегда находилась в идеальном состоянии, а серебряный значок начищен до блеска. Темные волосы она стригла очень коротко, чтобы они не выбивались из-под шлема.
— Прислали нам, сэр. Говорят, что это подпадает под юрисдикцию особого отдела.
Рикенс возглавлял этот самый особый отдел, или отдел особых преступлений. Наименьшее из подразделений Магистратума являлось отделом по поимке «всех и вся» и было создано для расследования дел, которые не вписывались в рамки полномочий остальных отделов. Положение особого отдела в департаменте можно было сравнить с положением нелюбимого ребенка или бедного родственника. «Всякое дерьмо нам посылают…»
Лимбвол с грохотом опустил на стол охапку планшетов и вытер пот со лба.
— Что-нибудь еще, сэр? — спросил он.
Рикенс пожал плечами. Он был невысоким угрюмым мужчиной, разменявшим пятнадцатый десяток.
Уже семьдесят два года он хромал после ранения в бедро. Семьдесят два года, стук… стук… стук…
— Это может подождать, — произнес Рикенс, постучав по стопке планшетов.
— Если честно, то мне так не кажется, шеф, — улыбнулась Плайтон. — Это дело подбросили нам потому, что, как сказал офицер, она была имперским инквизитором.
— Она — что?
Плайтон развела руки в стороны.
— А в вашем кабинете сидят какие-то люди. Они как раз хотят об этом поговорить с вами.