Рейвенор. Омнибус
Шрифт:
Хозяина и его гостью встретили слуги с кувшинами для омовения рук.
Затем Сонсал проводил Кыс во внутренние покои.
— Мне еще нужно уладить кое-какие дела, а потом я буду в полном вашем распоряжении.
— Я подожду. — Девушке пришлось приложить огромные усилия, чтобы в ее голосе прозвучал непристойный намек.
Оставшись в одиночестве, Кыс немного расслабилась и прошлась по богато отделанным апартаментам. На черном плиточном полу лежал ковер, расшитый серебряной филигранью. Вдоль стен стояла обитая розовой материей мебель с тяжелыми позолоченными ножками и подлокотниками.
— Вы со мной? — тихо спросила Пэйшенс.
— Да.
— Голос очень слабый. Что-то случилось?
— Просто я устал. А еще ландспар. Очень тяжелый, очень плотный. Большинство жилых домов Общего Блока В построено из него. Он особенно устойчив к кислотным дождям. В конце концов, ни один богатый человек не хочет, чтобы дом просто развалился вокруг него.
— И что?
— Он пси-инертен. Мертвый камень. Все, что я могу, так это слышать тебя и позволять тебе слышать меня.
Она нахмурилась:
— Ладно, главное не перетрудитесь. Я позову, если мне будет нужна ваша помощь.
Кыс снова прошлась по комнате, мысленно прощупывая пространство на наличие замаскированных ниш, раздвижных панелей или тайников, хотя и сомневалась, что Сонсал окажется настолько глуп, чтобы прятать что-либо в гостиной. Тем не менее, в западной стене обнаружилась небольшая скрытая панель. Кыс чувствовала за ней пустоту. Она деликатно прощупала своим сознанием запирающий механизм и открыла его. Панель распахнулась внутрь, открывая взору девушки крохотный уютный кабинетик, заставленный полками с книгами, планшетами и дисками. У письменного стола стояло кожаное суспензорное кресло.
Пэйшенс медленно повернула голову, изучая обстановку. Специфическая плотность в третьем ящике сверху по левой стороне стола.
Замок на нем был куда более сложным, чем у остальных семи ящиков. Он отказался открываться от простого, прямого ментального удара. Ей пришлось анализировать его устройство, деталь за деталью, сравнивая и приводя в соответствие тумблеры и штырьки. Интенсивное ментальное напряжение заставило ее вспотеть. Наконец с торжествующим видом она провернула барабан и услышала, как щелкнул замок.
В ящике на стопке конвертов лежали три маленьких свертка из красной бумаги.
Пэйшенс услышала, как поворачивается дверная ручка. Захлопнув ящик, она бросилась обратно в гостиную и успела усесться за секунду до того, как в комнату вошел Сонсал.
— Дорогуша, с вами все в порядке? Вы немного раскраснелись.
— Все замечательно, — отмахнулась Кыс.
Он подошел поближе, и в этот момент она увидела, что второпях не плотно закрыла за собой маленькую дверцу. Еще один шаг, и он это заметит.
— Просто слегка жарковато, — улыбнулась девушка, быстро вставая и расстегивая четыре верхние кнопки своего темно-коричневого комбинезона.
Голодный взгляд Сонсала немедленно сосредоточился на обнажившемся треугольнике белой кожи. Воспользовавшись этим, Кыс сфокусировала свое сознание на потайной двери и быстро захлопнула ее.
— Ужин подан, —
Трапеза была великолепна. Вслед за пряным гошраном подали фаршированные петтифуоли, доставленные откуда-то с другой планеты, а затем шербет из ягод ку, завернутый в полоски теста. Соммелье не давал опустеть бокалам, подливая прекрасные вина, идеально подходившие к каждой перемене блюд. Кыс тайком проглотила антиоксидант, чтобы сохранить голову чистой. Монолог хозяина был скучен. Он продолжал называть года изготовления вин, рассказывал о том, как трудно доставать некоторые сорта, и о том, как тяжело стало импортировать приличные петтифуоли, прочитал целую лекцию о тайнах специй, которые отличают хороший гошран от великолепного гошрана. Сонсал хотел произвести впечатление, однако, как и многие пустые мужчины, не нашел ничего лучше, как хвастаться своим внушительным богатством.
Девушка кивала и улыбалась, через силу заставляя себя прислушиваться к его болтовне. Они много пили, и чем дальше, тем разговорчивее и развязнее становился хозяин.
Кыс сосредоточилась и начала осторожно воздействовать на молекулы воздуха вокруг его головы, повышая температуру. Вскоре он вспотел. Тогда она изменила химический состав своих феромонов в соответствии с его не слишком оригинальными предпочтениями. К концу застолья толстяк был сильно пьян. И не только от вина.
Наконец он приказал соммелье налить им по большому бокалу амасека, а затем отпустил и его, и всю прислугу.
Сонсал поднял бокал, одновременно вытирая потную шею.
— Дорогая моя Пэйшенс! — торжественно проговорил он. — Это был восхитительный вечер. Как и весь день. Я отправил свои покупки в хранилище. Возможно, тебе захочется попозже спуститься туда и оценить их? У меня есть еще кое-какие вещицы, которые тебе могли бы показаться очаровательными.
— Это было бы замечательно, — улыбнулась гостья.
— Я еще раз хочу поблагодарить тебя, — сказал толстяк.
— Прошу, Умберто, в этом нет никакой нужды. Такого прекрасного ужина более чем достаточно. Ты избалуешь меня.
— Ни в коем случае! — пьяно замотал головой Сонсал. — Ничего не жалко для женщины столь исключительной красоты!
— Умберто, у меня голова кружится от твоих комплиментов.
— Очаровательная голова! И такой исключительной красоты! — повторил он, неуклюже поднимаясь и расплескивая свою выпивку.
Кыс продолжала улыбаться, пристально наблюдая за ним.
— Как тебе амасек, Пэйшенс? Сорокалетний «Зуканак» со склонов Онзио.
— Он чудесен, но, боюсь, я уже слишком много выпила. Еще чуть-чуть, и я отключусь.
Он плотоядно усмехнулся.
— Я в последнее время не слишком люблю напиваться, — продолжала Кыс. — Алкоголь притупляет чувства, разве ты не находишь? Я много путешествовала и знаю, что существуют и другие средства освежить и очистить сознание. Как жаль, что ничего подобного не встретишь в таком добродетельном мире, как Юстас Майорис.
Сонсал на мгновение задумался.
— Раньше ты мне этого не рассказывала, — произнес он.
— У меня небольшой частный бизнес. Я путешествую. Открываю для себя новое. Это дает такое… чувство свободы!