Рейвенор. Омнибус
Шрифт:
— Расскажи-ка мне об «Очаровании».
— Что? — вздрогнул Дюбо.
— «Очарование».
— Это корабль, — пожал плечами Ранклин. — Ходит до Ленка. Несколько раз привозил мне зверей.
Я медленно облетел вокруг него.
— Его капитан… друг Скоха?
— Нет.
— Значит, Феклы?
В ответ Дюбо снова пожал плечами.
— Да, Феклы. Старые связи. Торговые обязательства. Закадычные приятели. Союзники. Только
— Снабжал ли вас когда-нибудь флектами капитан «Очарования»?
— Сайскинд? Нет!
— А предлагал ли когда-нибудь капитан «Очарования» снабжать вас ими?
— Нет.
Я воткнул ментальное копье в середину его мозга, и он затрясся от боли. Ощущение, словно вонзаешь меч в размокшую бумагу. Его сознание казалось таким… мягким.
— Что еще вы можете рассказать мне о Сайскинде и «Очаровании»?
Дюбо зашатался.
— Сайскинд — дальний родственник Феклы. Их род восходит к Лилеан Чейс.
Я был ошеломлен. Лилеан Чейс — отвратительная опухоль на теле Империума. Сторонница радикальной философии реконгрегаторов. Восемьдесят лет назад она отреклась от обязательств перед своим ордосом и основала на Гесперусе школу Когнитэ. Там в течение трех поколений она старательно развращала ярчайших, лучших людей, попавших в ее когти, и превращала их в социопатов, чудовищ, ведомых только одним желанием — разорвать материю священного Империума. Деятельности Когнитэ удалось положить конец только благодаря зачистке, которую возглавил Верховный Инквизитор Роркен, ныне занимающий пост Великого Магистра ордосов Геликана. Проклятие! Сам Молох был выпускником этой безумной школы!
Запищал сигнал демонического вызова. Я спешно покинул камеру и ввел код, закрывающий ее двери.
Снаружи меня дожидался мой медик — Зарджаран.
— Какие-то неприятности? — спросил я.
— Сэр, просто меня беспокоит состояние заключенного, — ответил он.
— И?
— Рассудок Дюбо угасает, — объяснил Зарджаран. — Он умирает. Боюсь, что это из-за непрекращающихся допросов.
— Доктор, я очень бережно с ним обращаюсь. Провел не более десятка бесед.
— Я понимаю, но если к этому прибавить допросы, которые устраивал мистер Кински…
— Которые устраивал мистер Кински?
Я забылся. Несдерживаемая ментальная реплика напугала его. Медик отпрянул назад.
— Мои извинения. Пожалуйста, повтори еще раз… Кински тоже допрашивал заключенного?
— Да, сэр, — робко произнес Зарджаран. — Он и леди Мадсен, по два раза в день.
Что, черт возьми, здесь происходило?! В ярости я развернул кресло, собираясь ворваться на мостик и потребовать от Прист объяснений. Но прямо за моей спиной уже стоял Халстром.
— Да?!
— Лорд инквизитор, я пришел прервать ваш допрос. На Флинте возникла… ситуация…
Пэйшенс Кыс пробиралась через толпу, выискивая Тониуса. В бочках горели костры. Отсветы пламени мерцали на лицах прохожих.
— Плохи наши дела. — Она отправила это
— То, что плохи, это точно. Тащи свою задницу к вездеходу. Мы убираемся.
— Где вы?
— Делаем ноги. Пошевеливайся.
С разных концов освещаемого кострами городка доносились удары гонгов и чего-то напоминающего литавры. Этот шум еще сильнее встревожил и без того беспокойную толпу.
Повсюду, куда бы она ни бросила взгляд, Кыс видела забойщиков — телохранителей барона и вызванных по тревоге из разделочного цеха мясников.
— Карл? Где ты?
Тишина. Пэйшенс повторила вопрос, воспользовавшись воксом. Снова ничего. Кыс поспешила по переполненной главной улице Таскверджа в направлении виадука. Дымящие костры подкрашивали ночное небо над ее головой янтарным светом. На западе серебрился большой, тонкий серп луны. Его называли «Луной мясника», а его появление ознаменовывало начало ярмарки, поскольку он походил одновременно и на нож для снятия шкур, и на длинный бивень.
Карл рассказывал об этом Кыс. В этом он разбирался.
Грохот барабанов стал громче. А затем Пэйшенс услышала резкий, хлесткий звук «вуууш» и оглянулась.
Сначала ей показалось, что над городом быстро восходит кроваво-красная полная луна. Однако это не было астрономическим телом. В воздух поднимался воздушный шар, опутанный плотным переплетением сетей, удерживающих корзину из бивней. Над горелкой то и дело с шипением и свистом вскидывались короткие яркие языки пламени. В корзине сидел человек, с виду простой погонщик. Тело его было вымазано белой глиной, вокруг глаз темнели круги, а голову украшал рогатый шлем. В каждой руке человек сжимал по костяной погремушке. Он непрерывно тряс ими, указывая вниз на толпу.
Кыс видела его в палатке. Колдун барона, шаман. Очевидно, он был псайкером — Кыс почувствовала, как по ее коже побежали мурашки, — и сейчас взлетел, чтобы найти нарушителя спокойствия своего господина. Воздушный шар поднялся над землей примерно на десять метров. Трос, свисающий с корзины, был привязан к телеге, которую катили по улицам телохранители барона. Шар медленно двигался следом.
Кыс бросилась бежать. Она добралась до той рокритовой площадки, где они оставили вездеход. Три агента министерства уже были на борту, и Мадсен заводила двигатели.
— Шевелись! — закричал Кински.
— Где Тониус? — спросила Пэйшенс.
— Откуда мне знать, — пожал плечами Кински. — Нам надо убираться отсюда немедленно, пока все не стало еще хуже.
— Мы своих не бросаем! — прищурилась Кыс.
— Собираешься драться со всем этим чертовым местечком?! — выкрикнула Мадсен. — Пойми, мне тоже не нравится бросать людей на поле боя, но лучше он один, чем все. Барон ритуально снимет с нас кожу, если мы попадем в его руки. Проклятие, Тониус, скорее всего, уже мертв. Неужели миссия вашего драгоценного инквизитора состоит в том, чтобы мы все превратились в мясо для собак?