Резерв высоты
Шрифт:
Николай тяжело вздохнул и, чтобы развеять горькие думы, углубился в изучение карты. Кто-то постучал в стекло кабины. Обернувшись на стук, Овсянников увидел озабоченное лицо Овечкина, свесившегося из кузова.
– Товарищ инженер, вы дорогу до нового аэродрома хорошо знаете? спросил сержант.
– Накануне изучил этот маршрут.
– Мне кажется, мы немного влево уклонились. Можно по проселочной выехать на большак - километров десять выиграем в расстоянии, - предложил Овечкин.
На ближайшем же перекрестке машина свернула вправо.
– Товарищ инженер, на опушке леса немцы!
– Не должно быть! До линии фронта километров тридцать, - ответил Овсянников.
– Немцы, сворачивайте скорей! - настаивал Овечкин.
– Эх, и верно! - забасил Иван Карпович, техник звена. - Завел ты нас, Овечкин!
Машина между тем продолжала идти вперед до тех пор, пока шофер собственными глазами не увидел немцев, и тут же круто развернул полуторку обратно. Находившиеся в кузове люди чуть не вывалились на повороте. Увидев их, немцы открыли стрельбу, вокруг засвистели пули.
Шофер гнал машину на максимальной скорости. Техники и летчики прижались к полу кузова, ожидая, когда машина выберется из этой передряги. С ходу пересекли дорогу, по которой только что ехали, выскочили на пахоту и понеслись по полю поперек борозд.
– Домудрил Овечкин со своими расчетами! Это тебе не в воздухе, тут земля-матушка, от нее отрываться нельзя, - ворчал техник эскадрильи по приборам.
– Не горюй, хоть разомнемся немного, попрыгаем как в былые времена со своими бабами, - пошутил Иван Карпович.
Шофер наконец-то замедлил ход. Овсянников приказал остановить машину, вышел из кабины и с улыбкой уставился на своих подчиненных. Из всеобщего грома хохота понял, что люди радуются не только шутке Ивана Карповича, но и тому, что благополучно вывались из беды...
Осматривая "газик", простреленный в нескольких местах, инженер с шофером улыбались, слушая упреки в адрес Овечкина.
– Силен Вася - нутром немца чувствует, и смел к тому же - прямо на автоматы вывел, - балагурили друзья Овечкин стоял в стороне, сгорая от стыда.
Убедившись в исправности машины, шофер и Овсяников сели в кабину.
– Вы уже не очень добивайте Овечкина, он добра хотел, - сказал Овсянников.
– Да, да, мы поняли, от его доброты до того света один шаг был! ответил за всех Гончаров.
Передовая команда авиаполка блуждала в поисках верной дороги еще часа два и только к концу дня прибыла на место базирования.
Ночь прошла без осложнений. Рано утром на аэродроме появился командир первой эскадрильи со своим звеном, сделал два круга над площадкой. Первым сели ведомые, затем Кутейников.
В течение часа перелетел весь полк. После многих роков, преподнесенных немцами, на новом аэродроме жизнь входила во фронтовую колею гораздо быстрее. Все делалось так, как надо: самолеты рассредоточивались, маскировались, заправлялись, одновременно отрывались щели. Люди
Стараясь использовать каждую минуту для боевой учебы, Богданов собрал летный состав и приступил к разъяснению особенностей сложившейся воздушной обстановки. Не успели закончить занятия, как над аэродромом застрекотал По-2. Через несколько минут все уже знали, что прилетел генерал, командующий ВВС 56-й армии.
На сбор личного состава ушло немного времени. Командующий начал свое выступление с анализа положения на фронтах. Всех радовало, что начавшееся контрнаступление под Москвой успешно развивается, что в районе Ростова тоже удалось потеснить немцев.
– Однако надо постоянно быть бдительными, - говорил генерал, - по нашим тылам бродят разведчики и диверсанты врага, они могут заглянуть и к вам. Поэтому на аэродроме должен быть парадок, - командующий говорил с ярко выраженным белорусским акцентом. - В Батайске не было у вас порядка на аэродроме и в воздухе. За это полк поплатился кровью и жизнью сынов нашей Родины...
Указав на недостатки в боевой работе полка, генерал обрисовал обстановку на участке фронта, сказал несколько добрых слов в адрес личного состава и под горячие аплодисменты вручил два ордена - Богданову и Базарову. Третий орден он передал командиру полка, пояснив:
– Будем надеяться, что вернется сержант Фадеев. У меня данных, что он погиб, нет. Место падения самолета обнаружено в плавнях юго-западнее Ростова, следов гибели летчика нет.
Не успел самолет командующего оторваться от земли, как все бросились поздравлять награжденных. Это были первые награды, полученные летчиками полка с начала войны.
Свой первый орден, Красную Звезду, Богданов получил в сороковом году. А сейчас на его груди засверкал новенький орден боевого Красного Знамени символ воинского мужества и отваги. Капитан был счастлив. Командир полка и комиссар тоже поздравили награжденных, пожелали им успехов и повели откровенный, принципиальный разговор с остальными авиаторами. Речь шла все о том же: как лучше воевать, как лучше и с наименьшими потерями выполнять боевые задания сохранять личный состав, боевую технику.
– Поступления новых самолетов в ближайшее время не ожидается, предупредил летчиков комиссар, - как зеницу ока берегите то, что есть!
После митинга люди с удвоенной энергией занялись своими делами. Только Овечкин и Гончаров ходили от самолета к самолету как неприкаянные.
– Да, Вася, был бы наш командир жив, он бы не допустил, чтобы у нас отобрали самолеты! А то ходим, как бесхозные кутята, - сказал в сердцах Гончаров.
Совсем грустные, летчики подошли к пригорюнившемуся механику самолета Анатолия, здесь же оказался и техник звена Иван Карпович Шилов. Он был старшим по возрасту, слышал в полку деловым человеком, мудрым советчиком и хорошим товарищем. Утрату командира он переживал особенно тяжело, но крепился, не подавал вида и подбадривал молодежь.