Резервисты
Шрифт:
Еще через несколько дней, в полдень, я стоял в карауле на северном посту. Здесь открывался обалденный вид на холмы, под бетонным козырьком был установлен станковый пулемет и длиннющий стационарный бинокль, через который просматривалась территория километров на 20 вглубь Ливана. Дул резкий, порывистый ветер. Дождя не было, но небо закрывал сплошной ковер низких облаков. Только раз далеко впереди тучи разошлись, и я разглядел в небе беспилотный самолет-разведчик. Через какое-то время послышались звуки далекой канонады, я припал к биноклю, стараясь разглядеть что-нибудь, но тщетно. Прошло еще с пол часа, далеко впереди я смог различить крохотные фигурки метавшиеся по грязи. Я доложил. На крыше бункера ожили установленные там видеокамеры. Они медленно вращались, изучая территорию.
Далеко у нас за спиной забухала артиллерия, но снаряды ложились на шоссе западнее, между нами и фигурками. В бинокль я уже смог рассмотреть подробности.
Часть
Наши тяжело перебегали, время от времени залегая и отстреливаясь, впереди бежали четверо с носилками на плечах. Периодически задние догоняли и сменяли тех, кто нес носилки. Даже на таком расстоянии было заметно, что они устали и бегут, видимо, давно. Им предстояло пересечь шоссе, но с запада, наперерез неслась колонна из четырех машин, я разглядел, как из окна передней высунулся ствол РПК [3] с круглым магазином. Только теперь я понял, почему наша артиллерия била по шоссе, — полотно оказалось изрыто воронками. Одна машина попробовала проскочить в объезд, по грязи, но увязла. Остальные остановились и в этот момент ударила артиллерия. Две машины просто исчезли в дыму и огне, только замелькали в воздухе двери, колеса и прочие запчасти. Оставшиеся машины задом, на бешеной скорости унеслись обратно.
3
РПК — Ручной пулемет Калашникова
Наверное, из-за низкой облачности и ветра вертолеты задерживались, а мы пока ничем не могли им помочь, судя по крикам и реву двигателей во дворе, наши готовились выслать мобильную группу. Оба танка входившие в нашу систему обороны выкатились на насыпь, окружавшую укрепления, но для их пушек дистанция была, видимо, слишком велика. Нас разделяли заброшенные поля и деревня.
Спецназовцы огибали деревню примерно в километре от домов, боевики начали потихоньку отставать, но как оказалось не спроста. На плоской крыше крайнего четырехэтажного дома началось какое-то суетливое движение. Наших там быть не могло, значит ничего хорошего пацанам не светило. Когда я направил бинокль на крышу дома, холодный пот потек у меня по спине. Четверо боевиков устанавливали в одном углу крыши ДШК, в другом углу еще один насаживал на ствол своей М16 винтовочную гранату.
Срыть артиллерией этот чертов дом, вместе с деревней было нельзя. В 96 году премьер-министр Израиля Шимон Перес решил задавить Хизбаллу одной авиацией и артиллерией, очень достали его обстрелы РС северных городов и поселений. Операция называлась «Гроздья Гнева». Две недели обстрелов и бомбежек не смогли заставить Хизбаллу прекратить обстрелы, но стоили ей очень дорого. Кончилось все плачевно — террористы загнали машину с реактивными снарядами в толпу беженцев, скопившихся недалеко от деревни Кфар Кана, и оттуда выпустили все снаряды в сторону израильской границы. Артиллерия ЦАХАЛя открыла ответный огонь, смешав с землей и беженцев и боевиков, в результате погибли 102 беженца и несколько ООНовских солдат. ООН подняла дикий шум, и операцию пришлось свернуть, правда, обстрелы севера после этого тоже прекратились. С тех пор артиллерией пользовались очень осторожно, стараясь не задевать населенные пункты.
Граната легла рядом с теми, кто нес носилки; все четверо рухнули в грязь, один из упавших тут же вскинул винтовку с оптическим прицелом, и голова боевика взорвалась красным облаком, другой упал сам и пополз к двери. Двое других спецназовцев в это время склонились над одним из упавших, раскладывая еще носилки, в этот момент я почувствовал, что от волнения прокусил губу. И вдруг сквозь облачность донесся далекий шум вертолетных двигателей! Рокот явно приближался. Услышали этот рокот все: и боевики, и спецназовцы. Последние не торопясь разлеглись в грязи и открыли огонь, только четверо с носилками продолжали тяжело бежать в нашу сторону, вынося раненых из по огня. С ДШК [4] у террористов явно не ладилось: все четверо суетились вокруг пулемета, но огонь не открывали. Снайпер успел подстрелить еще одного из них, он был настоящим профессионалом, ведь до них, на мой взгляд, было метров восемьсот. Наконец из облаков вывалились две «Кобры» и, отстреливая имитаторы цели, понеслись в сторону деревни, на фюзеляже одного из них была нарисована нападающая гадюка, раскрывшая зубастую пасть.
4
ДШК — Дегтяpев Шпагин Купнокалибеpный
Через пол часа спецназовцы вылезали из бронемашин. Это были наши старые знакомые. Покрытые грязью с ног до головы, лица зачернены, в общем, на людей походили мало. На лицах была написана такая злость, что мы даже побоялись заговорить с ними. Парни молча спустились в бункер в свой отсек, ночью их забрал вертолет.
Пару лет спустя, на свадьбе у кого-то из знакомых я встретил в баре того самого спецназовца, который тогда лихо работал ножом. Мы разговорились, и когда бармен поставил нам бутылку «Финляндии», чтобы мы сами наливали, я попытался его осторожно расспросить о той операции. Может быть потому, что шел второй литр финской водки, а может потому, что война давно закончилась, он рассказал мне почти все.
За несколько недель до тех событий террористам удалось убить заместителя генерала Антуана Лахада (командующего Южноливанской армией), Акеля Хашема, возглавлявшего разведывательный отдел ЦАДАЛа. «Аля гер ком аля гер», как говорят французы, но кроме него погибли двое его маленьких детей, и цадальники, видимо, уломали наше командование на операцию возмездия.
Отвлекаясь, скажу, что, по мнению военных экспертов, гибель Хашема, считавшегося наиболее вероятным преемником генерала Лахада на посту командующего, явилась одним из самых серьезных ударов по стратегическим интересам Израиля. Некоторые комментаторы даже полагают, что смерть Хашема можно рассматривать в качестве «последнего гвоздя, забитого в гроб Армии Южного Ливана», ибо был нанесен едва ли не фатальный удар по моральному духу солдат и офицеров ЦАДАЛа. Помимо того, что полковник Хашем был опытнейшим ливанским военным, он обладал еще и незаурядными лидерскими качествами и харизматическим характером. Боевики «Хизбаллы» неоднократно пытались ликвидировать этого человека, но каждый раз неудачно, за что подчиненные Акеля Хашема даже дали ему прозвище «Неуловимый кот».
Разведка вычислила того, кто спланировал и осуществил эту операцию, но «товарищ» находился в основном в отдаленных областях Ливана, где достать его было затруднительно. Его семья жила в деревне недалеко от красной линии (за которой по неписаному договору наземные боевые действия не велись). Туда-то и направилась группа спецназа в ту дождливую ночь. План напоминал ловушку, в которой погиб сын дона Корлеоне Сонни в «Крестном отце». Вычислив дом семьи террориста (это было не сложно, так как другие дома не охранялись), они передали координаты южно-ливанской артиллерии. Их 130-мм пушки снесли дом семьи. Террорист, узнав об обстреле деревни и гибели родственников, естественно примчался… и попал в засаду. Четыре трофейные русские мины МОН-50 не оставили двум машинам с охранниками никаких шансов, а противотанковая ракета ЛАУ превратила его бронированный «Мерседес» в груду обгорелых обломков.
Когда группа уносила ноги, один из бойцов зацепил растяжку. Поперек тропинки вместо проволоки шел инфракрасный луч. Раненый умер через несколько часов, а вертолеты не могли подняться из-за нелетной погоды. Но главное, взрыв выдал их местоположение и группе сели на хвост. Несколько раз им удавалось ненадолго отрываться от погони. Говорят, что сам шейх Насралла приказал перехватить их любой ценой. Им удалось прорваться к своим, но тогда в поле на окраине деревни они потеряли еще одного бойца. Винтовочная граната разорвалась в пятии метрах от него, и осколок, пробив глаз, попал в мозг. Именно поэтому мы увидели спецназовцев такими озверевшими.
За несколько дней до смены наши офицеры, собрались ехать решать какие-то свои вопросы со штабом ЦАДАЛя. Мы пристроились к ним, чтобы закупиться дешевым «Мальборо» «местного разлива». Сигареты здесь стоили в три раза дешевле, чем в Израиле, правда, качество было соответствующее. Но за то на сигаретных пачках не печатали надписи «Минздрав предупреждает…».
Колонна состояла из двух здоровенных бронированных «Мерседесов», чтобы не привлекать внимание военной техникой. Надо заметить, что и наши, и цадальники предпочитали ездить по не боевым делам на «Мерседесах», которых здесь было огромное количество, все старые, 70-ых — 80-ых годов, но на ходу. Многие были бронированные, с толстыми не открывающимися стеклами.