Режим бога (Последний шаг)
Шрифт:
Все внутри дрожало и разрывалось. Крик отскакивал от невидимых стен и возвращался обратно к ней. С программой творилось что-то неладное. С грохотом обваливались пещеры, распадались связи в спирали, и шары падали в огненную пропасть, а вихрь закручивал небо в яростный смерч, грозя уничтожить всю локацию.
Эфимия замолчала, уже не понимая причин своего буйства. Она уже хотела было открыть виртуальную инструкцию-солюшн и ознакомиться с правилами этого локала, и тут перед глазами все померкло, как в прошлый раз, когда дед Алан включил запись криков гибнущей ДНК. А потом возник кошмар.
— Что это, Карди? — Паллада посмотрела на мужа.
— Скорее всего, все-таки эн-пи-си, — пожав плечами, ответил Дик, но Эфимия тут же перебила его фразу протестующим воплем:
— Это был не «непись»! Это был живой человек! Живой!
Калиостро поднялся с корточек и терпеливо присел рядом с нею на краешек кресла.
— Ну вот подумай-ка сама, терновая колючка: все эти, — он кивнул на микро-ДНИ, завалившие половину стола дочери, — игры заточены исключительно под тебя. Туда не пустят даже нас с мамой. Ты сдавала генограмму перед регистрацией?
— Естественно!
— Ну вот и все. Там только твоя территория. Ни разработчики, ни администрирующий персонал попасть внутрь локалов не смогут. В их возможностях — работа с программой извне. Просто тебе попался отлично проработанный эн-пи-си.
— Нет! Ну пап, почему ты снова сомневаешься в моих словах? Говорю тебе — это был одушевленный персонаж, живой человек, у которого что-то стряслось. Никакой «неписи» не доступны такие эмоции. Что же я, по-твоему, мало повидала на своем веку «неписей»?
— Уж побольше нашего, что правда, то правда, черт возьми! — ввинтила Фанни, настежь открывая окно с видом на Парк-авеню и Ист-Ривер, поблескивавший на солнце и закованный в многоярусные секции набережных, к которым то и дело приставали то водные катера, то воздушные туристические судна, высаживая на берег и подбирая с пристаней пассажиров. — Фим, тебе следует проветриться. Сходи, подыши.
— Отпустите меня на ТДМ — и я проветрюсь идеально!
— Та-а-ак, понятно, — Дик поднялся и пошел к выходу. — В другой раз, юная мисс, изобретите что-нибудь более изощренное, чем призраки в многомерниках.
— Па! Ну это правда! Ма, ну скажи ему, что я ничего не придумывала!
Калиостро остановился в дверях и указал на отключившийся голопроектор:
— Видишь чудо-агрегат? Для его использования не нужен анализ ДНК. Ради будущего спектакля дарю тебе эту подсказку. Может быть, в нем ты разглядишь тень отца Гамлета за спиной диктора… Или, на худой конец, фантом оперы в рекламе верещащих жвачек.
Эфимия перевела растерянный взгляд на мать, но та лишь вздохнула и развела руками:
— Если верить гороскопам, не бывать тебе в Пирамиде Путешествий еще как минимум два года… Я сделала все от меня зависящее…
Девушка содрогнулась: от словечка «гороскопы» повеяло инквизиторскими застенками, темными временами и гаданием на кофейной гуще.
— Каким гороскопам? — спросила она.
— Да всем. Козерог, родившийся
— Великий Конструктор! Мои родители помешались! Ты мне еще средневековую книгу порекомендуй… Эту, которая про отлов и допросы ведьм…
Направившаяся вслед за мужем Паллада тоже чуть задержалась в дверях:
— Ну, в свете того, что ты нам рассказала… э-э-э… помешались как раз не мы. И порекомендовать тут стоит не «Молот ведьм», а что-нибудь об одержимости бесами.
— А кто это?
— А ты не в лабиринтах «неписей» гоняй, — едко подметила Фанни, — а в ГК хоть раз загляни и почитай полезную информацию. От лишних знаний еще никто не помер. А с такой эрудицией, как у тебя сейчас, какой из тебя, к черту, мета-социолог?
— Не знала, что в обязанности мета-социологов входят шаманские практики изгнания бесов!
Паллада дернула плечами, сделав вид, будто замечание дочери ее слуха не достигло.
Две теплые ладони прикрыли ее глаза с древним, как мир, и не требующим слов предложением поиграть. Эфимия улыбнулась, представляя себе подкрадывавшегося к ней Луиса, и закрыла виртуальную книгу. Видимо, он решил, что она просто любуется Гудзоном.
— Наве-е-ерное, это… Стивен? — с выражением продекламировала девушка.
Тут же из-за спины послышался возмущенный вопль:
— Че-е-его?!
Она захохотала — сочный, завлекательный смех достался ей от матери — и совсем отключила компьютер. Линза восстановила прозрачность. Эфимия повернулась на гранитной тумбе парапета, водружая руки на плечи приятеля. Чтобы видеть ее лицо, Луису приходилось запрокидывать голову и щурить от солнца голубые глаза.
— Здравствуй, Лу! — торжественно сказала она.
— Здравствуй, Эфимия! — в тон ей ответил Луис. — Ну ты и забралась — я прошел всю набережную!
Девушка смотрела на него и ощущала что-то необычное, как будто за считанные дни повзрослела и стала относиться ко всему с той серьезностью, которая никогда прежде не была присуща ее легкомысленному нраву. Куда делось то бездумное кокетство и полудетское самодовольное хвастовство — мол, вот какой у меня красивый парень, одна из лучших игрушек среди всех, которыми я когда-либо обладала! Взвешенное, глубокое чувство шевельнулось в душе при виде его искристых глаз, на дно которых нырнуло весеннее солнце. Она смотрела на него, словно видела впервые, но знала давно. Смотрела так, точно сама стала другим человеком. А Луис был прежним: все те же длинные светло-русые волосы при темных ресницах и бровях, чуть асимметричное лицо, улыбка — то ли застенчивая, то ли озорная…
— Что-то не так? — нарушая затянувшуюся паузу, спросил он.
А она уже знала, чего хочет, и смотрела серьезно, испытующе.
— Все так, — Эфимия обрисовала пальцем его губы.
— Кстати, почему это ты сидишь на камне? Лето тебе, что ли?
— Ох, только без назиданий! На сегодня мне хватило папочки с мамочкой.
— А ну слезай!
Луис стащил ее с тумбы и покружил на руках. Эфимия почувствовала себя уютно, как в гнездышке, и плотнее прижалась к его груди.
— Ты сегодня какая-то странная.