Режим бога. 3-я книга
Шрифт:
Ну, а раз осознание, все-таки, пришло, то отныне за "подростково-гормональным стрессом" нужен будет глаз да глаз...
А пока главное(!), косяков пороть, как можно меньше и не наживать себе врагов на ровном месте.
Их у меня, в перспективе, и так - не пересчитаешь...
Поскольку алкоголь мне пока противопоказан, а секс "территориально" недоступен, то может спорт? Хм...
По приезду из Москвы, я носу в спортзал не показывал. И не хотелось, и Леха остался в Москве, и отношения с Ретлуевым непонятные... Но тело
...В зале меня встретил хор приветственных возгласов! Занималась "взрослая" группа и гадать знают ли они о моих "достижениях" или нет, не приходилось. Пришлось принимать поздравления и дружеские хлопки по плечам.
Ретлуев тоже был тут. Кивнув, как-будто мы расстались пару часов назад, он отправил меня на разминку. Вещи были в шкафчике, я быстро переоделся и приступил к делу...
...Что называется - "дорвался"! Я с остервенелым наслаждением лупил грушу, чувствуя, как накатывает приятная тяжесть в мышцах и как всё тело восторженно отзывается на долгожданную нагрузку. Край сознания уцепился за непривычную для зала тишину. Я с некоторым усилием остановился и оторвал своё внимание от избиваемой груши.
В паре шагов, за спиной, стоял Ретлуев и молча, с непонятным выражением лица рассматривал меня. Еще дальше, за капитаном, оставив свои дела, сгрудились те несколько человек, кто был в зале.
– Чего вы?!
– недоуменно поинтересовался я, судорожно соображая, что я сделал не так.
– Ты, прям, как робот!..
– удивленно восхитился Михалыч - Лехин участковый и спарринг-партнер.
На лицах остальных мужиков тоже было написано немалое удивление.
– Неделю не тренировался... Соскучился!
– ничего умнее я сообразить не смог, поэтому отвернулся к груше и попытался начать отрабатывать удары левой рукой. Хоть я и переученный левша, но удар слева у меня заметно слабее. Надо подтягивать...
Однако очень скоро Ретлуев позвал меня в ринг.
"А это что-то новенькое!".
Михалыч держал "щит", а Ретлуев вооружился "лапами".
Вот теперь меня надолго не хватило! Здоровенный Михалыч меня постоянно толкал "щитом", а Ретлуев обозначал "лапами" куда мне следует наносить удары.
Я продержался на самолюбии и морально-волевых сколько мог и полностью обессилев, буквально, плюхнулся на канвас.
– Хватит на сегодня... Переоденешься зайди ко мне, да...
– Ретлуев снял "лапы" и сделал знак Михалычу...
...- Сам решай, да... Второго ноября в Липецке первенство Союза среди юниоров... Ты, в своем весе, возьмешь "золото" без проблем... Но надо твердо решить вопрос с возрастом...
Я сижу в маленькой тренерской "каморке" и слушаю, уставившегося в угол, Ретлуева.
– Когда тебе 15 исполняется?
– Ретлуев, наконец, оторвал взгляд от приглянувшегося угла и посмотрел на меня.
– Двадцать пятого...
– Да-а... с возрастом если Москва решит...
– капитан поднялся из-за стола, - подумай...
– Я подумаю, - ответил я, с трудом поднимаясь с табурета и кряхтя поковылял к двери.
– И это...
Я обернулся. Ретлуев сверлил меня тяжелым взглядом:
– На том спарринге... нашем... перед Москвой, да...
– он помолчал, - ты тогда случайно попал в локоть... Я не видел удара, да... Иди.
Дома меня ждала лыбящаяся физиономия "мамонта"! И хотя Леха должен был быть сейчас в Москве с Клаймичем и Завадским, его довольное лицо, расплывающееся в улыбке, не предвещало никаких неприятностей.
– Ты где шляешься?!
– "мамонт" был предельно добродушен, но от дружеского тычка я счел за благо увернуться.
– Сам чего тут делаешь?! Бросил двух музыкантов без присмотра!
– ответно "наехал" я.
– Переживут денёк, не маленькие... завтра в Москву вместе вернемся, - отмахнулся Леха, - а сегодня меня на работу срочно вызвали... В партком... Кандидатство в партии восстановили...
"Большой брат" не выдержал и снова оскалился во все 32 зуба!
Я ответно усмехнулся:
– Беспартийная масса советских людей сократилась еще на двух индивидуумов - меня сегодня тоже в ВЛКСМ приняли...
Сам виноват, нечего было ворон считать. Второй дружеский тычок взбудораженного "мамонта" цели, все-таки, достиг!
Отмечали мы, столь нетривиальные события в жизни каждого советского человека, в узком семейном кругу. Мама накрыла стол... После работы подъехал дед...
– Нее... домафнее фкушнее любофа рефторана...
– с набитым ртом, вынес свой вердикт Леха и они чокнулись с дедом и мамой.
Я же, попивая "Дюшес", утешался воспоминаниями о сегодняшнем самоанализе.
В перерыве между жареной курицей и котлетами с картошкой, Леха поделился последними московскими новостями.
После состоявшегося во вторник "организационного" собрания ВИА, на котором Клаймич добрых полтора часа рассказывал собравшимся об итогах встречи с министром, структуре ВИА, зарплатах и планах, было решено, что он, Николай и Леха остаются в Москве и в кратчайшие сроки решают все материально-технические вопросы.
К моему приезду в субботу, планировалось завершить оборудование помещения в ЦДК, завезти инструменты для первой репетиции музыкантов и оформить документы в кадрах и ХОЗУ МВД. Подвисшим оставался вопрос приобретения аппаратуры для студии звукозаписи. Но это уже целиком зависело от генерала Калинина и его "талантов"...
Потенциальных музыкантов группы на собрание приглашать не стали, отложив это знакомство на выходные. Поэтому оргсобрание прошло в узком кругу: солистки, Татьяна Геннадьевна и наша "ленинградская команда".