Режим бога. 3-я книга
Шрифт:
– Не советую садиться...
– в никуда произнес Лещенко, - помнёшься...
– Спасибо...
– прислонился к стене и принялся ждать.
Динамик в гримерке снова ожил:
– Кобзон, Лещенко, Селезнев - пройдите к выпускающему режиссеру...
"Выпускающим" оказалась бодрая энергичная женщина средних лет, которая тут же передала нас в руки гримеров. Те быстрыми профессиональными движениями укутали всех троих в темные пелерины и кисточками принялись наносить на лицо пудру.
– Чтобы в телевизоре не бликовало, - не дожидаясь вопроса, пояснила "мой" гример.
– Кобзон, Лещенко, Селезнев
– это уже без всякого динамика, сама "выпускающая" - голосом.
Под ложечкой засосало. Из ниоткуда возникла устойчивая мысль, что в туалет можно было бы сходить и еще раз.
Мы стояли за кулисами у самого края сцены. Перед нами были только сама "выпускающая" и двое молодых мужчин в серых костюмах.
Хорошо были видны в профиль лица сидящих в Президиуме. Я отыскал взглядом Брежнева и поразился неприкрыто скучающему выражению лица престарелого Генсека. А ведь на сцене и в проходах зала под красными флагами стояли сотни пионеров, с отрепетировано воодушевлёнными лицами.
– Не забудь встать на полметра сзади, - чуть повернул ко мне голову Кобзон.
Когда стоишь к нему вплотную, хорошо видно, что он носит парик.
"Наверное, в будущем будут делать лучше... а пока может "прокатить" только издали...".
– Какие мои годы... до склероза далеко...
Один из кэгэбэшников чуть скосил глаза и его губы едва заметно дрогнули.
– Одна минута!
– прошептала "выпускающая".
Под марш со словами "Мы верная смена твоя, Комсомол!", пионеры дружно замаршировали к выходам из зала. Стоящие на сцене уходили в нашу сторону: покрасневшие от волнения лица, у многих испарина на лице...
– Тихо и быстро... Тихо и быстро...
– "ответственные лица" вполголоса подгоняли молодую поросль, освобождая проход на сцену и пресекая малейший шум.
– Ваш выход...
– гэбэшники посторонились и теперь от партийных небожителей нас ограждала только вытянутая рука помощницы режиссера.
Раздались первые знакомые аккорды...
– Вперед!
– рука опустилась.
На негнущихся ногах я двигался за Лещенко, сзади сопел Кобзон.
"Встать полметра позади них... Не забыть... Бlя, СКОЛЬКО ЖЕ НАРОДА!!!"
Во время репетиций партер тоже был наполнен курсантами, пионерами, ветеранами и работниками КДС, но сейчас, мало того, что в самом зале было битком делегатов, так еще и два(!) яруса балкона, буквально, физически нависали над головой многотысячной людской массой.
"Спокойно, придурок!!! Только что, с этим справились пионеры и ветераны! А ты взрослый пятидесятилетний мужик с молодым телом и "незаюзанной" нервной системой...".
Помогло. Волнение неожиданно ушло. Восстановилось боковое зрение. Перестало стучать в висках.
Справа Кобзон стал негромко напевать первый куплет:
– Вполголоса жить не стоит!
Мы начали свой разбег!..
"Фирменный" драматический баритон заполнил весь огромный зал Дворца Съездов.
"Петь - обязательно! По телевизору все будет видно!
– всплыли в памяти слова режиссера, - главное-негромко, чтобы тебя не было слышно в Президиуме!
Всё, пора..."
Давя голос, я негромко, в общем трио, загундосил под "фанеру" куплет:
–Следующий куплет был мой, ("С богом!"), стоя на месте, я подался вперед, "мужественно" вскинул голову и начал "шипеть" в направлении микрофона:
– Чтоб небо осталось звёздным, Нам бой предстоит земной! Во всех испытаниях грозных, Страна моя, будь со мной!Так большая Советская Страна впервые услышала звонкий молодой голос того, кому СУЖДЕНО стать её... спасителем.
Аве, СПАСИТЕЛЬ!
...или не суждено...
"...Ибо решил он предать себя, чтобы спасти народ свой... Но так терзаем он великим соблазном, предать и народ свой..." - Житие мое.
Аминь.
Телевизор смотрели в полном молчании. Я попросил.
Диктор программы "Время" Евгений Кочергин энергично и с напором читает текст за кадром:
– ...Новой высокой оценкой деятельности комсомола стало награждение его памятным Красным Знаменем Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. Эта почетная награда, приветствие ЦК КПСС комсомолу, по-отечески теплые, окрыляющие и вдохновляющие слова товарища Леонида Ильича Брежнева, обращенные к молодому поколению страны, зовут 38 миллионов комсомольцев, всю советскую молодежь к новым свершениям и подвигам, к самоотверженному труду на переднем крае коммунистического строительства...
В кадре Брежнев с трибуны "тепло окрыляет" по бумажке... Панорама переполненного зала... Марширующие в проходах офицеры и курсанты...
– Можно бесконечно множить примеры трудового героизма советской молодежи, доказывающие, что комсомольцы 70-х годов верны идеалам отцов. Можно рассказать о делах ударных отрядов, осваивающих богатства комсомольского края - Сибири и преобразующих Нечерноземье, о труде молодых хлеборобов Украины и Казахстана, вместе со старшими товарищами сдавшими стране более двух миллиардов пудов зерна, о комсомольских вахтах Магнитки, о возведении олимпийских объектов... Поистине всюду молодость Советской страны вносит свой достойный вклад в строительство коммунистического общества....
– воодушевленно подхватывает эстафету у коллеги Аза Лихитченко - второй диктор.
"А зерно в дореволюционных "пудах" измеряем, чтобы цифра больше казалась?! Типа, в центнерах до "миллиардов" не дотягивает? Понятненько... особенно учитывая, что снова пшеницу в Канаде докупать будем...".
И опять с профессиональным энтузиазмом вступает Кочергин:
– Впереди у комсомола - новые замечательные дела, новые адреса трудовых подвигов, новые высоты и новые победы. Говоря словами известного поэта Андрея Дементьева:
И прожитый день - это верность отцам,
И память с мечтою у нас пополам!