Режим бога
Шрифт:
– После школы еще не решил куда поступать, Леонид Ильич. Вот Юрий Михайлович в Школу милиции предлагает, я тоже склоняюсь к этому.
– Юрий Михайлович плохого не посоветует, - закивал головой Генсек.
– Юрий Михайлович, вообще очень помог, особенно с больницей, где меня "зашивали"!
– ливанул я воды на мельницу Чурбанова.
Брежнев одобрительно посмотрел на зятя и собирался еще что-то сказать, но не в моих планах было, чтобы он ушел от темы, которая меня предельно интересовала.
– А кроме стихов увлекаюсь еще
Мама смотрит округлившимися глазами, поскольку точно знает, что я на охоте не был никогда, но молчит.
А Брежнев... Брежнев услышал заветное любимое слово и тут же заглотил наживку!
– А... Тоже любишь охоту?! И я это дело очень уважаю, на досуге! Приглашаю тебя к себе на охоту, как мама отпустит?!
– и он с улыбкой смотрит на онемевшую маму, которая только и смогла кивнуть.
***
...Выстрелы грохали оглушительно. Брежнев перезаряжал стволы "переломки" и периодически куда-то стрелял в зелень деревьев. Лично я, никого не видел, поэтому стоял с заряженным ружьем и старался не морщится от грохота.
Мне помогал молодой парень из охраны Генсека, Кирилл, как он представился. Но, кажется, его основной задачей было вовремя меня прикончить, если я не туда поверну ружье!
Минут через пять, я сообразил, что тоже нужно пострелять, хотя бы для вида, и разрядил оба ствола в какой-то куст. Пока Кирилл перезаряжал мое ружье, а самому мне патроны не доверили, я огляделся.
Мы стояли на небольшом, метра два в высоту, деревянном возвышении. Кроме Брежнева, меня и Кирилла, на деревянной трибуне стояли егерь Владимир и тот же генерал, что был с Брежневым на награждении, его звали Александр Яковлевич.
А под нашей "вышкой" толпилось еще человек пятнадцать, в том числе и, привезший меня в Завидово, Чурбанов. Юрий Михайлович был настолько беспредельно доволен моим "сольным выступлением" в Кремле, что в этот раз даже не инструктировал, как себя вести. Единственное, только предупредил быть крайне осторожным с оружием.
В прошлой жизни я стрелял весьма недурственно и неоднократно бывал на охоте, в том числе и на сафари в ЮАР, но в целом, к охоте относился спокойно.
Брежнев же реально был фанат! Я даже поразился, какая перемена с ним произошла. Казалось Генсек помолодел лет на десять. Он активно двигался, глаза горели молодецким блеском, а руки уверенно вскидывали ружье. Ну, почти уверенно. Один раз ружье Брежнев, при выстреле, не удержал и оптикой разбил себе переносицу до крови. Но переносицу быстро заклеили и Леонид Ильич, не обращая внимания на уговоры, снова полез на на "вышку".
Наконец, мне повезло... Брежнев перезаряжал ружье, когда из густой заросли кустов выскочила маленькая косуля и припустила через полянку к спасительным деревьям.
– Витя, бей!
– выкрикнул
Я вскинул ружье, взял упреждение и плавно нажал на курок. С разбегу, бесформенной тушкой, косуля рухнула в траву.
– Ай, молодца!
– закричал Брежнев, как будто попал сам, и от избытка чувств хлопнул меня ладонью по спине.
– Я попал?
– "удивленно" хлопаю глазами.
– Еще как попал, как надо попал, первым выстрелом, - довольно прокомментировал брежневский егерь. Кирилл тоже улыбался. Но больше всех был доволен Брежнев, он минут десять, до начала охоты, рассказывал мне как правильно целится, брать упреждение и предугадывать маневры цели.
– Спасибо... большое, Леонид Ильич, - "растеряно" запинаюсь - не думал, что прямо сегодня воспользуюсь вашей наукой!
– Молодец, какой ты молодец...
– приговаривал Брежнев, уже выискивая стволом новую жертву в лесной чаще.
Через некоторое время, меня на вышке сменил Константин Устинович Черненко, он не был еще полуживым трупом, каким запомнился мне по трансляциям советского телевидения, и довольно бодро потопал на "вышку" пострелять.
Я же оказался среди кучки брежневских приближенных, где меня все поздравили с "первой добычей".
Примерно через час, вся "охотничья команда" сидела за накрытым на природе столом и обмывала богатые трофеи сегодняшнего дня. Но Леонид Ильич отдельно поднял тост за мой первый охотничий успех, ведь еще утром я успел ему выдать версию, что хоть на охоту я и ходил, но пострелять мне там не дали. Так что выпили за меня, а потом, разумеется, за моего "талантливого учителя и великолепного охотника - дорогого Леонида Ильича"!
Стол был очень простой: картошка, помидоры, зелень, огурцы, жаренные мясо и птица. Так же стоял алкоголь, но пили все в меру. Я пил морс.
За столом я был абсолютным центром внимания, ну после Брежнева, разумеется! Еще бы, друг друга они знали, как облупленных, все темы сто раз уже переговорены, а тут такой новый персонаж, да к тому же со своей историей!
"Свою историю" я рассказывал, буквально, в лицах. Народ требовал подробностей, и он их получил! Заместитель министра МВД генерал-лейтенант Чурбанов изображал маньяка и пытался одной рукой меня придушить, а второй, держащей ложку, вместо ножа - зарезать. Мы так вошли в роль, что Чурбанов даже заработал предупредительное брежневское:
– Ты не задави его, Юра!
Где следовало, я напускал жути, а разок и голосом задрожал - "вспоминая". Короче, если поначалу, остальные старики не поняли зачем "Леня притащил ребенка", то теперь они простили мне мое неуместное присутствие и, вообще, зачислили во "всеобщего сопливого любимчика"!
А за столом, надо сказать, присутствовали не последние люди, например: ближайший друг Генсека - Черненко, секретарь ЦК по кадрам Капитонов, министр обороны Устинов, 1-й секретарь Московского горкома Гришин и руководитель МИДа Громыко.