Режим Бога
Шрифт:
Я следовал за Клином, а уж он точно знал, куда идти. Признаться, я бы не сразу сориентировался и нашёл здесь, среди этих заброшенных заводских цехов, тот самый, не очень приметный вход в обширный подвал, в котором и разместилось заведение. Подходя к нему, мы услышали доносящийся оттуда шум голосов. Возможно, посетители обсуждали какую-то горячую новость.
Долго спускаться не пришлось, и мы вскоре оказались в большом помещении, внутри которого было много стоек, но они пустовали, и только остатки трапез указывали, что здесь ещё недавно сидели люди. Все сталкеры
Взволнованные сталкеры внимали тому, что сообщал динамик рации, транслировавший хриплый, надрывающийся голос.
«…Братва, шо за на фиг, сплошняком непонятки… Отвечайте, чего у вас там?.. Пацаны!! Крошат нас! Порешат ни за што! Помогите!.. Корень, чего там у вас происходит?.. Бугор, зверья тута немерено, все прут с долины. Выбирай какую хошь тварь, не ошибёсся. Валет и его пацаны все легли на контрольной. Я отваливаю к вам…»
На этом рация замолчала. Сталкеры начали громко обсуждать услышанное.
«…Та ну их к бесу, этих сволочей! Сами нас убивали, а теперь помощи просят. Пускай теперь подыхают…» — громко прозвучало чьё-то возмущение. «…Точно, братан! Нехай теперь их живьём сожрут…» — вторил другой голос.
Более опытные сталкеры понимали, чем на самом деле всё это чревато. Радиопереговоры бандитов сообщали, что из долины на Свалку хлынули волны мутантов. Откуда их столько появилось, где они развелись — неясно. Долина и раньше славилась чёрными историями и многими мутантами, но до сих пор монстров не встречалось там столько много. Большая же часть сталкеров, ещё не осознавая угрозы, радовалась тому, что грянула законная кара для «братков», обычно жестоко расправлявшихся со сталкерами.
2
Тёплая летняя ночь особенно прекрасна. А ещё прекраснее становится она, когда льётся ласковый, нежный дождик.
Я долго ждал именно такой ночи. Тихой, ароматной и чтобы дул несильный, прохладный ветер. Решение созрело давно, больше месяца назад, но признание должно состояться сегодня. Почему именно сегодня? Не знаю. Наверное, так велит сердце.
Вот уже пятый вечер подряд мы приходим на это место. Место, без шуток, прекрасное, вершина лога. С него открывается захватывающий дух вид. Здесь взгляд не упирается в многоэтажки, башенные краны, беспрерывно дымящие трубы и прочие неотъемлемые признаки города. Здесь взгляд простирается далеко-далеко — над лесопосадками и лугами, не тронутыми цивилизацией. Здесь можно вот так сидеть и просто любоваться природой.
Врут те, кто говорит, что человек прекрасно выживет без естественной природы. Мясо, быть может, и останется немёртвым, но вот душа…
Ночью бывает ещё красивее: посадки и луга приобретают таинственный синеватый оттенок, а город наш, днём шумный и загазованный, ночью светится празднично, будто новогодняя гирлянда. Мы обычно приходим сюда часам к девяти вечера, садимся возле разведённого мной костра и, неспешно беседуя
— Свежо стало. Чувствуешь? — Она, держа меня за руку, смотрит вперёд, на просторные луговые дали.
— Да. Наверное, пойдёт дождь, — произношу я почему-то уныло, и этот мой тон совершенно не отражает моё хорошее настроение.
— Смотри! Смотри! — Она запрыгала на месте, указывая пальцем в определённую точку неба.
— Что? Где? — Я всматриваюсь, но ничего такого не вижу.
— Звезда! Самая яркая! — В её голосе так много младенческого восторга, что хочется взять его обладательницу на руки и начать укачивать.
— Не ви-ижу… — разочарованно говорю я.
— Чуть ниже Луны! Смотри внимательнее! Под Луной три звезды…
— Вот эти, которые практически на одной линии?
— Да! Да! Да! — Она запрыгала чаще. Наверное, если бы не держалась за меня, то взлетела бы точно. — А под ними самая яркая звезда! Смотри! Она слева!
— Ага! — радостно произношу я. — Вижу!
Действительно, я наконец-то сумел рассмотреть и искренне обрадовался этому.
— Красивая звезда! Правда? — Она завороженно смотрит на яркую белую точку, сияющую в небе. Так младенец смотрит на свою маму — с любовью и радостью.
— Конечно! Но ты — красивее! — Мои губы касаются шелковистой кожи её щеки.
Она хихикает и прижимается ко мне. Я обнимаю её, и мы смотрим на звезду. Небесный огонёк действительно красив. Даже очень. Такие простые вещи, а сколько радости приносят! И почему я перестал их замечать? К счастью, рядом со мной находится та, что помогла мне вновь обрести эту способность — видеть прекрасное в обыденном.
— Интересно, какое имя у этой звезды?
— А давай придумаем ей имя? — предлагаю я.
— Но ведь астрономы уже сделали это за нас. — В её голосе сквозят нотки досады.
— Да какая разница! Здесь же нет астрономов! — Я наклоняю голову и шепчу ей на ушко. — Есть ты… Ты открыла мне эту звезду, именно ты должна дать ей имя.
Она вдруг застывает недвижимо. Я чувствую, как её сердце забилось чаще.
— Как же её назвать?..
— Может…? — произнеся вслух полное имя моей девушки, предлагаю я. — В честь той, которая её рассмотрела среди мириадов других звёзд.
— Да! — Она улыбается. — Пусть будет…!
Мы, обнявшись, просто стоим и смотрим на звезду. Сейчас любые слова совершенно излишни. Нам так хорошо молчать. Вместе. Как же был прав тот мудрец, что заметил: для счастья главное, чтоб у человека было с кем помолчать!..
Когда подул слабенький ветерок, под шелест листвы начинает капать дождь. Мелкий, но тёплый и невыразимо приятный на ощупь, он нарушает молчание. Теперь нужны некоторые слова. Не менее важно для счастья, чтобы у человека непременно был тот единственный собеседник, с кем хочется делиться впечатлениями о жизни.