Режим Бога
Шрифт:
— Ты про кошачьи?
Я отхлебнул. Пойло, конечно, так себе, но бывало и ещё хуже.
— А про чьи ж ещё? — Он с удивлением посмотрел на меня.
Сделав ещё глоток, я отставил кружку и закурил.
— Фишка с «Секс-барьером» для кошек и собак стара как мир. — Меня почему-то потянуло на разговор. — Я добавлял его в выпивку ещё в прошлом веке, когда учился в медицинском колледже.
— Ты учился в медицинском? — Ганжа подставил мне старую, покрытую серой пылью пепельницу.
— Было
— Медсестричек небось шпилил? — Глазки бармена блеснули, а рот, должно быть, под платком растянулся в улыбке.
— А сам ты как думаешь? — в тон ему спросил я и затянулся.
Ганжа засмеялся и кивнул, мол, думаю, что в обязательном порядке.
После кружки пива на душе стало светлее и как-то необычайно легко. По ходу бармен всё-таки сыпанул в пиво наркоту.
Ганжа, будто прочитав мои мысли, сделал серьёзное лицо:
— Без примесей. Как ты и заказывал. А весело тебе потому, что каждый второй из здесь сидящих курит траву. — Он поправил свой лицевой платок. — Думаешь, я просто так скрываю мордашку?
— Я думал, ты вечно в платке потому, что мнишь себя преступником с Дикого Запада.
— Хех! — Ганжа хлопнул в ладоши. Шутку оценил.
Протерев вновь заслезившиеся глаза, я окинул взглядом рассевшихся за столиками сталкеров. Из трёх десятков морд только две штуки знакомы. Пока вспоминал, где видел эти физиономии, по барной стойке что-то громко стукнуло. Я напрягся и резко развернулся.
— Дёрганый ты стал, Комета, — Ганжа отпустил едкое замечание и заржал.
Одарив бармена злым взглядом, я продолжил прерванное занятие. Так увлёкся, что не заметил, как на соседний стул плюхнулся один из «свободовцев».
— Странные вещи нынче творятся, — громко сказал он, от чего я вновь дёрнулся, будто получил удар электротоком. — Уже пятеро исчезли возле Радара.
— Помпа, — сказал Ганжа так, чтобы я обязательно услышал, — ты убавь громкость, а то у нас тут нервные люди сидят.
— Да пошёл ты! — отмахнулся я.
— Уже иду! — звонко ответил бармен и вправду ушёл. В подсобку.
«Свободовец», смотря на пустой стакан, продолжил:
— Колос, Топтыга, сержант Михайлов, Лапка, а теперь и Крылов… — Он вздохнул. — Кто следующий?
— Ты о чём? — спросил я, взглянув на сталкера, и тут же пожалел о содеянном.
Этот «свободовец» был пьян, а с пьяным стоит лишь заговорить — потом хрен отвяжешься.
— Люди исчезают. — Помпа продолжал смотреть в одну точку. Меня, видимо, он и не заметил. — Исчезают, ког… — Он вдруг резко замолчал, оборвав фразу на полуслове, и я уж было подумал, что от «свободовца» ускользнула мысль. Но Помпа так же внезапно закончил высказываться, бросив после драматически выдержанной паузы: — …когда приходит Несси.
Понятное
— Несси нынче популярен в местной сети, — как бы между прочим вставил я. — И что в нём такого, любопытно?
— А ты разве не знаешь? — Помпа наконец-то удостоил меня своим вниманием.
— Что есть такой сталкер, конечно, знаю. — Я решил прикинуться дурачком. — Только вот не могу понять, почему все хотят его смерти.
— Не все. — «Свободовец» протестующе мотнул головой, качнулся и, чтобы не упасть, схватился за меня. — Хотят только те, кто души не чает в Зоне… — добавил он тихо, почти шёпотом, будто посвящал меня в чьи-то великие и зловещие планы. — Те, кто её любит больше жизни и готов за неё умереть… Даже «долговцы», суки, на самом деле без Зоны уже не могут жить…
— Та не трынди… Разве есть такие? — Я дёрнул плечом, мол, отпусти. — На фига оно надо?
При этом я подумал: «Мы же сюда не помирать приходим… хотя и мрём, как тараканы от дихлофоса. Только в Зону мы приходим ради лучшей жизни, а не умирать. Странно, но факт!»
— А разве нет? — Помпа ухватился рукой за край стойки. — Вот ты. Любишь ли ты Зону? Когда-нибудь задавался этим вопросом?
— Я в Зоне зарабатываю деньги.
Мой ответ прозвучал резко и сухо. Ну не нравилось мне русло, по которому потёк разговор. Не хватало ещё, чтобы меня уму-разуму учил какой-то бухой сталкер.
— Все говорят, что в Зоне только зарабатывают деньги, — продолжил Помпа. — Но это на самом деле заблуждение.
— Да ты что?! — Я театрально всплеснул руками.
— Все говорят, что зарабатывают деньги, — повторил Помпа. — Но далеко не все готовы признать, что Зона стала им чем-то гораздо большим. Не просто способом подзаработать.
Это нравоучение мне надоело, я встал со стула и направился к выходу.
— Куда же ты, сталкер? — Помпа хлопнул ладонью по барной стойке. — Испугался признать, что отдался ей и с концами променял прошлую жизнь на Зону?
Последние слова меня буквально взбесили. Захотелось двинуть этому болтуну в челюсть. Я развернулся, сжал кулаки и быстрым шагом направился обратно к «свободовцу».
— Да что б ты знал о моей прош-шлой жизни?! — наклонившись к нему, зло прошипел я.
— Знаю одно. Ты свою прошлую жизнь не любил, спокойно ответил сталкер. — Ты вырвал из себя страницы с главами о ней, а на их место вклеил листы с Зоной. А человеку свойственно любить место, в котором он живёт.
Мои извилины бешено напрягались, пытаясь найти достойный ответ и опровергнуть, но этого самого внятного опровержения… всё никак не находилось.
Наверное, потому что «свободовец» был прав.