Режим Easy
Шрифт:
— Последнее слово. — Обвинитель, стоявший с другого края эшафота, опустил папирус с приговором и глянул на аббата-настоятеля Храма, сидевшего с другими представителями власти городка за длинным столом, чуть в стороне. Тот чуть заметно кивнул.
— Горите в аду, сучье племя. — Рявкнула Сиза. — Лучшей жизни вам не видать.
И несмотря на то, что руки сковывали кандалы, она резко развернулась и ударила ногой палача между ног, а затем вновь развернувшись рванула к обвинителю, но арбалетный болт пущенный с обзорного балкона, прошил ее насквозь. Бандитка упала, схватившись за живот, на платье стало разрастаться багровое пятно, а ее
Толпа замерла. Давненько приговоренные не показывали свой нрав, было многое и плакали, и молили о пощаде, и целовали сапоги палача, да чего только не делали, чтобы их простили, но вот так умереть, с тяжелой раной в боку, пытаясь просто укусить перед смертью хоть кого-то. Люди замерли в восхищении. Да, ради таких моментов они и собираются на этой площади первого числа каждого месяца. Чтобы увидеть неподдельные чувства обреченных, приговоренных к смерти, и услышать их последнее слово, увидеть последние моменты их жизни. Поймать на себе последний взгляд обреченного человека.
Палач, быстро отошедший от удара, подтащил зашкварку раненную Сизу к плахе с силой припечатал её грудью на пенек. Быстрый росчерк топора, и он бросил голову в большую корзину, а обезглавленное тело в повозку рядом с эшафотом.
День начинался интересно, первая же казнь завела публику. Барон Ван Хорс окинул презрительным взглядом толпу. Чернь. Любой из них может в следующем месяце оказаться на эшафоте, абсолютно любой, по сотне разных причин. Но сейчас они стоят и радостно хлопают глазами, смотря как умирают другие. Холуи. Но! Но без них, не над кем было бы властвовать, барон это хорошо понимал и поэтому делал для этой черни какие-то зрелища, иногда давал право выбора наказания, право голоса, чтобы они тоже считали себя значимыми.
Неожиданно толпа со стороны одной улицы расступилась, выпуская вперед фигуру в белом одеянии с накинутым на голову капюшоном. Сзади фигуры маячила еще одна, в коричневом сюртуке и большой книгой подмышкой.
— Белый Пастырь! — Прошел шепот по толпе. — Белый Пастырь и Инквизитор.
Настоятель Храма чуть заметно вздрогнул, увидев направляющихся к ним гостей и что-то зашептал себе под нос. Барон встал из-за стола сделав шаг навстречу. Не часто в их городишке бывают такие люди, ой не часто, особенно без предупреждения.
— Лорд Эдвард Ван Хорст? — Как ни странно, но при приближении Пастырь остановился и вперед вышел Инквизитор. — Мне нужно с вами переговорить.
Барон, приложив правую руку к сердцу, чуть поклонился.
— Конечно, но если позволите, то после суда. — Он указал взглядом на эшафот. — Сегодня всего двенадцать осужденных, одно уже казнили. Будет очень некрасиво если я покину судейскую коллегию.
— Без проблем, мы подождем.
Инквизитор встал позади стола, с интересом разглядывая место казни. А вот вся судейская коллегия разглядывала Белого Пастыря, коим оказалась девушка. Из-под капюшона на них смотрело довольно симпатичное личико, с холодными серыми глазами. Белый корсет, поверх рясы был притален и не скрывал двух холмиков грудей.
Внимательно осмотрев всех сидящих за столом, задержав взгляд лишь на аббате, наконец Искореняющая тоже встала позади.
Обвинитель дождавшись кивка севшего на свое места лорда, вновь поднял пергамент и зачитал обвинение.
— Крона, дочь Ватаса, из города Радужный. Обвиняется …
… Два стражника подхватили Луну за руки и вывели из темницы по длинному
— Луна, дочь Дебра, из деревни Крайняя, округа Радужный. Обвиняется в причинении тяжелых телесных повреждений служащим гвардейцем и стражникам оберегающим покой в нашем городе, а также в участии в кровавом убийстве верного вассала баронета Даниила Ван Хорса и приговаривается к смертной казни.
Стоявший сзади палач, взял девушку за локоть и подтолкнул вперед.
— Одно лишнее движение и я тебе руку сломаю. — Прошипел он ей в ухо.
Луна не поднимая глаз молча подошла к плахе.
— Последнее слово! — Прокричал обвинитель.
Девушка встала на колени, закрыла глаза, сложив ладони вместе и прижав их к груди стала чуть слышно шептать молитву.
— Боги всеведущие и всезнающие. Ведущие нашу жизнь по наставлению своему, но дающие нам право выбора в пути нашем. Примите мою душу в свои Чертоги, ибо заблудилась я в этом мире и не нахожу себе места. Не накладывайте грех на людей приведших меня к смерти, потому что делают это они ради порядка и победы над злом, ради общего блага. Во имя Отиса, и Сана, и Светоча и Доха…
— Благословите. — Раздался мелодичный голосок прямо над девушкой.
Луна вздрогнула и открыла глаза, прямо над ней стояла красивая девушка в белом одеянии. Она протянула травнице руку и помогла подняться с колен. Встав на ноги, Луна заметила, что обвинитель и палач стоят у дальнего края помоста, а толпа вокруг перестала даже дышать.
— В чем тебя обвиняют? — Глаза Пастыря, несмотря на нежные черты лица, были стальными, сосредоточенными и читали девушку насквозь.
— В пособничестве убийства слуги лорда баронета.
— Это я слышала, расскажи, как все было.
Луна судорожно выдохнула, перед ней стояла одна из самых высоких служительниц в иерархии Храма. Прежде ей не приходилось видеть никого выше протоиерея в семинарии и поэтому сердце в ее груди бешено колотилось. Что рассказать, правду или какую-то ложь, даже не возник вопрос, как можно соврать Пастырю? И она лихорадочно начала вспоминать вчерашний вечер, изменивший её жизнь в один миг.
— Я спешила к отцу и брату в таверну, после посещения лавки знахарки, как в один миг меня схватил за талию незнакомый мне парень. Он предложил мне заняться с ним непристойностью, а когда я отказала ударил в живот и намотав мои волосы на кулак, потащил силой к своему хозяину, чтобы надругаться надо мной безнаказанно. По случайности баронет, его сюзерен, был в той же таверне, что и мой отец, который увидев меня, бросился на помощь. В драке, которая завязалась из-за этого, отец и убил того парня.