Режиссер Советского Союза 4
Шрифт:
– Попрошу не коверкать мою фамилию, — закричал вскочивший блатной, на что народ отреагировал уже дружным смехом.
Я вспомнил фамилию этого товарища — Мерзляченцев. Без стакана хрен выговоришь, и сам бог велел немного поглумиться. Здесь вмешалась председатель, которая тоже подняла костлявую попу со стула и начала громко требовать тишины. Наконец, балаган прекратился, но народ продолжал шёпотом обсуждать услышанное. Спинным мозгом чую, что работники киностудии на моей стороне. Заодно никто не отменял фрондёрства, присущего данной категории граждан, коей являются работники киностудии и прочие творческие коллективы. Массово фигу в кармане народ ещё не держит, ведь «хрущёвская оттепель» ещё продолжалась. Люди
– Что вы себе позволяете? Это неуважение к нашему коллективу и партии! Я буду писать жалобу в соответствующие инстанции. Поверьте, вам это с рук не сойдёт!
Народ опять зашептался и весьма активно, только никто не выступил в мою защиту. Насколько я понимаю — здесь должны царить демократия и плюрализм. Высказаться может каждый, в том числе с критикой. Понятно, что сомневаться в базовых ценностях советской власти вам никто не позволит. Но, периодически, на подобных собраниях бывает жарко. А помощь пришла, откуда я её не ожидал.
– Вы бы не передёргивали, товарищ Климова, — произнёс Бритиков, — Алексей Анатольевич обозначил своё видение ситуации, и он прав в том, что не обязан оправдываться. Жалко, что я не был в курсе предыстории конфликта. Думаю, мы решим все вопросы с обеими сторонами сегодня же, но у меня в кабинете. Не надо устраивать скандалов на ровном месте ещё и вовлекать в него работников киностудии. И как коммунист с 1931 года, ответственно вам заявляю, что вы не имеете права говорить от имени всей партии. Всех участников конфликта прошу пройти за мной. А ваше странное поведение, недостойное звания председателя месткома, мы рассмотрим немного позже. Заодно и организацию этого постыдного действа не обойдём вниманием.
Мадам председатель стала напоминать рыбу, причём красную. Она стояла, открывая рот, пытаясь чего-то произнести, но не могла выдавить ни слова. Лицо её стремительно меняло цвет с пунцового на свекольный. Как бы тётеньку удар не хватил. Барабанова выглядела не лучше, что немного меня обрадовало. Просто сам факт этого сборища вызывал жуткое отторжение. Ещё я прекрасно понимаю, что на этом дело не закончится. Есть вышестоящие структуры, да и разного рода анонимки никто не отменял. Хотя это объективная реальность. Чем выше взбирается человек по карьерной лестнице, тем больше у него завистников и недоброжелателей. А в нашей стране ещё такая длинная история с написанием доносов на ближнего своего. Плюс, всем этим парткомам надо же чем-то заниматься. Бесят!
Хорошо, что в СССР хватает вменяемых людей, особенно среди фронтовиков. И Бритиков — один из них. А я и не знал, что он член КПСС с тридцативосьмилетним стажем. При этом всю жизнь занимался делом, а не продвигался исключительно по партийной линии. Ещё он хороший человек, что заслуживает всяческого уважения. Сохранить адекватность, взобравшись достаточно высоко по карьерной лестнице, дано не каждому.
Блатной товарищ был моментально поставлен на место, как только попытался качать права. Я никогда не видел Григория Ивановича в гневе. Нет, он не повышал голос и не опускался до перехода на личности. Просто жестоко отчитал Мерзляченцева и выгнал его из кабинета. С Барабановой было сложнее, но и она получила долю начальственных звиздулей. «Бабушка-старушка» краснела, бледнела, кусала нижнюю губу, но выслушивала разнос. Ушла она красная как рак, вот только не совершил ли Бритиков ошибку? Ранее Мария Павловна смотрела на меня со злостью, а теперь в её глазах читалась самая настоящая ненависть. Может, директору стоило погасить конфликт, используя более дипломатичные обороты?
– Алексей,
Через два дня история получила неожиданное продолжение. Оказалось, что товарищ Барабанова решила бить сразу из всех стволов и по площадям. Неугомонная всё-таки женщина. Её бы энергию, да в мирное русло.
– Здравствуйте, Алексей Анатольевич, — приветствовала меня Олечка, но как-то смущённо, — Вам с утра звонили, я ответила и всё записала. Вот, возьмите.
Беру листок бумаги и прохожу в кабинет. Читаю текст, написанный красивым почерком сотрудницы, и сначала ничего не понимаю. Потому решаю просто не реагировать на послание. Кому надо — пусть перезванивают и договариваются со мной лично. Кладу бумажку поверх документов и включаюсь в рабочий процесс. Ребята как раз сделали чистовой вариант сценариев двух новых телепередач. Трогать «Что? Где? Когда?» я не собираюсь. Пусть всё идёт своим чередом. Но другие интеллектуальные игры более лёгкие напрашиваются сами собой.
Мы остановили выбор на «Своя игра», «Квиз», «Самый умный» и «Устами младенца». Вопрос возник только с денежными призами. Не уверен, что сейчас разрешать играть на деньги. Поэтому над самой популярной и живучей викториной моего времени придётся подумать. А вот остальные вполне себе удобоваримы. Третий канал уже становится реальностью и его запуск запланирован к Первомаю следующего года. Кто бы сомневался, что данное событие не постараются приурочить к какой-нибудь знаковой дате? Но речь не об этом. У ТО «Прогресс» есть реальная возможность захватить целый канал, чего я не собираюсь упускать. Думаю, нам удастся заполнить до трети сетки вещания своими проектами, а далее можно замахнуться и на половину, если не больше. А это совершенно иной уровень. Кроме всего, я планирую продавать наши телепередачи на Запад. Не знаю, получим ли мы в итоге валюту. Только из ситуации можно выжать и другие преференции. Чуть позже соберу весь наш актив, и вместе решим, какие передачи запускать в первую очередь.
Мои мечты о доминировании на советском и мировом телевидении нагло прервал Каплан. Зам зашёл после стука и плюхнулся на стул. Следом забежала Олечка, которая принесла две чашки с чаем. Израилевич поблагодарил ей кивком и начал пить горячий напиток. Я последовал его примеру, ожидая начала разговора.
– Ситуация не самая приятная, но нет поводов для паники. Алексей, постарайся держать себя в руках. Это всё-таки иной уровень и вообще пора прекращать этот ненужный конфликт, — видя моё недоумение, Каплан задал вопрос, — Ольга вроде передала тебе записку?
– Да, вот она, — достаю листок и передаю заму, — И что дальше? Я не совсем понял, чего от меня хотят.
– Алексей, нельзя быть столь неорганизованным! Сегодня к пятнадцати часам тебя вызывают в райком нашего района. Надо заранее продумать твоё поведение и подготовить небольшую речь. Если надо, то признай ошибки, они это любят. Далее…
— Яков Израилевич, я не собираюсь идти ни в какой райком и прочие подобные заведения.
– Но как же? Это немыслимо!
– Просто я не пойду, и всё! Не вызовут же товарищи наряд, чтобы затащить меня на ковёр насильно.