Резиновая лодка (сборник)
Шрифт:
Богатый духовный мир Гарика дополняли жилистые руки с узловатыми пальцами, вытянутая голова с впалыми щеками, тупым подбородком и светло-коричневыми глазами. Кончик носа был вздернут. Когда Гарик волновался – сжимал челюсти – желваки играли на мускулистом лице, ноздри расширялись. Вечно лохматые темно-русые волосы были жестки и не послушны для расчески. Роста в Гарике было достаточно, чтобы не чувствовать себя маленьким человеком, но он был не прочь подрасти на пять-шесть сантиметров. Нехватку длины компенсировал мужественный характер. На тренировках с макиварой Гарик приобрел резкость в движениях.
Он носил джинсы,
3
В тот момент, когда Боб на любимом диване был поглощен мечтательной дремотой, навеянной фантазией спортивных закладок, и почти взял рекордную высоту шестовика среди прыгунов тяжеловесов – раздался звонок. Легкая дремота рассеялась. Боб отложил установку рекорда, покинул свой скрипучий диван и, шлепая тапочками, направился открывать дверь. На пороге стоял респектабельный Серж.
Он был человеком среднего роста, среднего возраста, с аккуратно подстриженными черными волосами и серыми глазами, но цвет глаз не имел принципиального значения, потому что их затеняли очки в роговой оправе, которые Серж носил всегда. Они придавали лицу трудовую сосредоточенность.
На носу у Сержа была горбинка. Она помогала поддерживать очки всегда в одном и том же положении. Дужка очков опиралась на естественную неровность носа, скрадывала ее, и от этого нос казался идеально прямым. От встряхивания головой, очки не сползали по переносице. Маленьким ушам Сержа завидовали женщины с большими ушами, а его деловым способностям подражали мужчины.
Серж был экономистом, но это нисколько не мешало ему круглый год говорить о рыбалке. Во время праздничных застолий и деловых презентаций, он непринужденно классифицировал рыб, описывал особо удачные лично пойманные экземпляры и удивлял хладнокровием, с которым переносил рыбные невзгоды.
Серж удил с детства. Не всегда успех сопутствовал рыбалке, но опыт калечит неумение, постепенно накапливается и создает слоеный пирог удач.
Свою первую рыбешку Серж поймал сачком, с которым гонялся за Павлиньим Глазом. Бабочка была красива. Несколько цветных кружочков прилепились у нее на крыльях. Они манили за собой юного следопыта. Неожиданно бабочке в голову пришла идея: перелететь небольшой ручей. Серж не хотел упускать пестрый экземпляр, он ничего не замечал, кроме дрожания ее крыльев, которые создавали неказистый полет и несли изображение таинственных кругов. В азарте погони он не заметил препятствие и скатился в воду. Бабочка не дала захватить себя в плен. Мокрый следопыт в коротких штанишках вылез на берег. В его ловушке-сачке трепыхалась блестка-рыбонька. Ее маленькое гибкое тельце подпрыгивало, она светилась зеркальным светом. Грациозная добыча была желанней мороженого. Благодаря пескаренышу-раззяве зачатки начинающего натуралиста получили узкую рыбную специализацию и незаметно начали формировать мужа-рыболова.
Серж любил рыбалку и всегда тщательно готовился к ней. Нельзя сказать, что он относился к когорте настоящих заядлых рыболовов – элементы чванливости к шевелящейся наживке обнажали его брезгливость, но он вполне мог изготовить окатыш из теста или хлеба, активно используя свои челюсти для придания нужного свойства приманке.
Рыбалка наполняла
– Я на минуточку, – произнес Серж, – до тебя невозможно дозвониться. Чем занимаешься?
Неделю назад Боб пылесосил комнату и случайно вытащил соплом телефонный шнур из розетки, но не вставил его обратно. На конкретно поставленный вопрос Боб мог ответить конкретно: «Убираюсь» – пылесос стоял посреди комнаты. «Стираю» – замоченное белье кисло в тазике. «Пишу диссертацию» – множество книг валялось по комнате в беспорядке. «Делаю ремонт» – за сплошной неразберихой невозможно уловить нить деятельности. Боб, как гостеприимный хозяин, ответил абстрактно:
– Пью чай.
От цепкого взгляда Боба не ускользнуло, что Серж прячет за спиной тяжелый торт «Северное сияние». Гость знал о слабости Боба к тортам.
Однажды, когда отмечалась очередная годовщина весеннего рабоче-крестьянского праздника, друзья случайно встретились в зоомагазине. Серж спешил с тортом в гости.
– У меня есть новое пополнение в аквариуме, – празднично тожественно произнес Боб. – Оно плавает и махает хвостом, как заправский морж. Ставлю два торта против одного, что ты не догадаешься. – Подзадорил друга Боб.
Сержа заинтриговала новинка и предложение. Он знал, что кроме улиток в аквариуме Боба давно никто не живет. Он начал перечислять названия декоративных рыб из своей компьютерной памяти и начал с самых простых названий:
– Гуппи, барбусы, сом, меченосцы…
– Так дело не пойдет, – возмутился Боб. – За каждый десяток неправильных названий ты прибавляешь один торт.
Азарт рыболова пленил Сержа. Его самолюбие было задето. Он согласился с кабальным условием. Серж перечислил около полусотни аквариумных рыбешек – его мозг сдал сбой и переключился на рыб промысловых пород, которых загоняют в сети траулеры и аэропланы. Когда теоретических бисквитов набралось пять штук, Боб сказал:
– Хватит! Надо отовариться.
Они зашли в ближайшую кулинарию, и Серж, как истинный джентльмен, отоварил проигранную партию тортов.
– Для бригады берете? – поинтересовалась проницательная продавщица, – Праздник, тепло.
– На свадьбу, – съехидничал Серж.
– А кто жених? – не унималась продавщица.
– Он, – Серж указал на Боба.
– Счастливый, – воскликнула продавщица. – А кто невеста?
– Он, – Боб указал на Сержа.
Продавщица от изумления прикрыла рот ладонью. Потом быстро перевязала торты голубой тесемкой, поставила их на прилавок и вышла в подсобное помещение, шепча как заклинание непонятную фразу:
– Разноцветные. Вот они какие.
По дороге к аквариуму Серж продолжал выдвигать рыбные гипотезы, не оговоренные штрафными санкциями. На все попытки выяснить истину Боб отвечал однозначно:
– Придешь – увидишь!
– Неужели пираньи! – не успокаивался Серж.
– Страшнее, – ответил Боб.
Стекла тридцатилитрового бассейна были расписаны витиеватыми дорожками улиток. На дне среди зеленого мха на мелких камушках, цветом коричневого итальянского ботинка с двумя усами-иглами, лежал рачок.