Резкие движения
Шрифт:
Дядька задумался и попросил одну из карт, торчавших из отворота разгрузки.
– Куйнюк.
– толстый палец уперся в протяженное пятно на побережье.
– Мы, - палец переместился на точку, сантиметров на пять отстоящую от следующей прибрежной кляксы под названием Кердеби, оттуда мы выехали этим утром.
– Здесь их много, - палец опять ткнулся в поселок с неприличным названием.
– До него на дороге ничего нет.
– Ноготь с темным ободком поерзал по отрезку заправка- Куйнюк.
–
– Здесь.
– заправщик показал на дальний конец поселка.
Мда. Что есть поездка по городу, в котором тебя активно не любят - я уже представлял. Каюк, тьфу, Куйнюк был заметно побольше нашего Кердеби. А следовательно - проблем там будет больше.
– Есть другая дорога в С'Анталию?
Дядька махнул рукой на вэн.
– Не для него. Там пройдет только этот, - кивок на пикап.
– Где она?
– Здесь.
Вместо дороги палец показал на реку.
– Она сейчас пересохла, - пояснил хозяин.
– Свернете здесь и доедете до этого места - палец показал на едва видный проселок километрах в пятнадцати от побережья.
– Дальше поедете по этой дороге.
Извивающаяся козья тропа упиралась в пригород С'Антальи.
– А дальше?
– Иншалла.
– мужик развел руками.
– Не знаю. Война.
– Спасибо, друг, - встав, я подумал и сходил к машине, вернувшись с еще одним стволом.
– На. Отдашь племяннику.
Не знаю, куда и в кого будут палить эти двое, но живущим на войне оружие нужнее денег. А мы... просто туристы.
Впервые уезжал с курорта с искренним напутствием аборигенов - 'Доброй дороги!'.
Среда. Утро, 07.40.
Разбитый мотоцикл встретился километров через двадцать. Спортбайк, раскрыв трубы рамы распластался у подножья скалы. Труп в красно-серой куртке и расколотом шлеме лежал метрах в пятнадцати. Костя уехал недалеко.
– Знакомый, - пояснил я притормаживая и ища взглядом чоппер.
Загонщик мамонтов нашелся метров через сто. Тезка успел понять. И даже - встать.
И все... Могучее тело, пяток дырок.... .
Скулы свело - десяток пуль походя отнял у парней дорогу и жизнь. Вздохнув, я заглушил мотор и открыл дверь. Обыскав тела и забрав документы я нагнулся к телу тезки.
– Давай вместе.
Я приподнял голову - Иван.
– Давай.
Уложив парней под скалой, мы в восемь рук мы закрыли тела камнями и вкатили на получившийся холмик разбитый чоппер, подперев булыжниками.
– Кто они?
– Позавче..., нет - вчера ночью, случайно разговорились. Байкеры. Большой - Дима. Второй - Костя.
Краски не было. Иван обошелся, выведя 'отработкой' на светлой скале - 'Костя, Дима. Русские. Отомщены.' Место подписи занял пустой Мосберг. Такая подпись имела вес.
Найти нужную речку оказалось несложно - приметная арка эстакады пересекла каменистый ручей.... и помчалась дальше, с обеих сторон огороженная стальными брусьями отбойников. Незадача - съезда не было. Через километр я начал нервничать. Кстати сказать - до Куйнюка оставалось не больше десяти кэмэ.
Дорога решила поберечь наши нервы - метров через пятьсот, в стальных перилах нарисовался проем в сторону моря. Ладно - сойдет.
Включив поворотник, пикап пересек двойную сплошную и прокатившись по короткой гравийке вкатился на пляж, мечту нудиста.
– гладкий, ровный и абсолютно пустой. С одной стороны сверкала ослепительно-голубая вода, с другой - живописные, покрытые зеленью горы.
Вслед за нами зашуршал гравием вэн. К удивлению, вэн доехал не только до речки, а гораздо дальше. Свернув на каменистое дно, покачиваясь на камнях и неровностях обе машины прокатили по руслу километра полтора.
Миновав рощицу на склоне, я свернул и загнав машину под деревья, заглушил двигатель. Микроавтобус втиснулся рядом. Моторы заглохли, погрузив в первобытную тишину. Хлопанье дверец, зевание, потягивание, сигаретный дым.
– Хорошо!
– Пожрать бы!
– Лучше поспать!
– Иван рухнул на травку.
– Поправка принимается. Тихий час на сто двадцать минут. Кто дежурит?
– Я, - вызвался, успевший покемарить по дороге, бух.
– Разбуди меня через час, - пролепетал я, щелчком откидывая окурок и отрубаясь.
Среда. Утро, 09.30.
Толчок в плечо выпихнул из сна. Раскрывшиеся глаза зажмурило ярко-голубое небо. Я проворчал и заслонился ладонью. Под козырьком из пальцев жизнь смотрелась лучше. Лазурь заслонило лицо кировчанина.
– Вставай, соня.
Приподнявшись на локте я кивнул и огляделся. Сонное царство.
– Еда на капоте, - укладываясь на травку заботливо пробормотал бух и повернувшись набок, сперва затих, а потом зашумел носом. Я заслушался. Композитор в его носоглотке, уступая Роллингам в мелодичности, не уступал в проникновенности. Умаялся, бедняга.
Потянувшись, я сел. Поспалось душевно. Встав и еще раз, уже стоя, потянувшись, я прогулялся к машинам. На капоте ждала бутылка воды, рахат-лукум и вскрытая консерва, накрытая чистым носовым платком. Интересно, где бух взял чистый носовой платок?
Плеснув воды на ладонь я обтер лицо и потыкав ножом в банку извлек кусок холодной говядины. Неторопливо разжевывая мясо я вспомнил вчерашнюю одышку и продолжая жевать, принялся разминаться. Путь к здоровью долог и тернист. Но начинать надо.