Ричард Блейд Айденский
Шрифт:
— Послушай, ты должен понять…
Старик, однако, не дал ему договорить. На миг он весь как-то съежился, словно закрутился в тугую пружину, — а когда развернулся, в руке его был нож. С перекошенным от ярости лицом он бросился на Блейда.
— Ненавижу… Проклятый чужак… Ты всем приносишь только несчастье…
Все это было настолько неожиданно, нелепо — почти смехотворно! — что поначалу Блейд не принял угрозы всерьез. И тут же поплатился за это. Острое лезвие мелькнуло совсем рядом… он едва успел метнуться в сторону. Быстрота рефлексов спасла его в который раз… И все же солнце и усталость,
Всего лишь царапина, но в пустыне любая потеря жидкости могла стать смертельной. Блейд не на шутку разозлился.
Матросы, понявшие наконец, что происходит неладное, не делали никаких попыток вмешаться. Лишь те, что оказались слишком близко к месту схватки, лениво отползли в сторонку…
С нечленораздельным воплем Абдиас вновь перешел в нападение. И вновь Блейд едва не опоздал. Он забыл основное правило боя: сражаться подручными средствами, и отвлекся, пытаясь отыскать взглядом Айскалп. Но топор был вне досягаемости, в тени скалы. И в результате он потерял несколько драгоценных секунд.
Старик же атаковал, как бешеный. Откуда в ней столько силы? Блейду это напомнило земных берсерков, что черпали ярость в снадобье из ядовитых грибов. Сам он чувствовал вялую усталость во всем теле. Солнце словно плавило на нем кожу, готовилось выжечь мозг и глаза…
Он яростно тряхнул головой. Никогда нельзя недооценивать противника! В бою не всегда побеждает сильнейший — как и тот, кто лучше вооружен.
Взбодрив себя таким образом, Блейд отразил очередную атаку, привычным движением поставив блок на пути руки с ножом. В глазах Абдиаса мелькнуло удивление. В Альбе, как и в большинстве других миров, каратэ было неведомым искусством.
Однако оправился он на удивление быстро. Блейд не успел захватить его руку. Вывернувшись ужом, старик отскочил и вновь изготовился к броску.
— Зачем ты это делаешь, Абдиас? — Блейд сделал последнюю попытку вразумить противника, на сей раз уже не спуская с него цепкого взгляда. — Ведь не сегодня-завтра мы будем в Канитре. Воды там сколько угодно.
Но старик был глух к уговорам; крепко зажав отточенный кинжал, он вновь бросился на Блейда. Казалось, телом его руководит уже не разум, но некая высшая сила, вся — ярость и нацеленность. Но на сей раз Блейд был готов.
Маневр его был неожиданным. Он не отскочил назад, не отпрянул в сторону, но, как его учили в свое время, шагнул прямо навстречу клинку. И лишь в последний миг скользнул чуть вправо, так, чтобы смертоносное лезвие прошло мимо. Он ощутил его движение кожей…
По инерции Абдиас сделал еще один шаг вперед. Сила удара несла его. И странник поспешил воспользоваться этим. Перехватив руку старца у запястья, он продолжил движение вместе с ним, сперва подстраиваясь под ритм противника, затем незаметно подчиняя его себе, — и вдруг резким движением заломил руку вверх и назад. И с силой крутанул запястье.
Абдиас пронзительно вскрикнул. Хрустнула кость. Нож, блеснув в солнечных лучах, ртутной каплею упал на песок. Не в силах устоять перед напором Блейда, старец опустился на колени. Нависая над ним и зорко следя за малейшими движениями, странник наклонился,
— А теперь давай поговорим… советник.
Вместо ответа старик попытался плюнуть ему в лицо, но слюны в пересохшем рту не было. Блейд усмехнулся.
— Что за странные превращения! А давно ли ты называл меня своим другом? — Абдиас попытался опустить голову, но движением клинка Блейд заставил его поднять подбородок. — Ну да ладно. Твои симпатии — это твое личное дело. Но мне хотелось бы получить ответы на несколько вопросов.
— Я ничего не собираюсь говорить тебе, ублюдок, — просипел старик.
Блейд пожал плечами.
— Полагаю, пролежав пару часов связанным на солнцепеке, ты изменишь свое мнение. А если и нет… В конце концов, дело твое. Без этого разговора я вполне могу обойтись. Но вот смерть без воды будет неторопливой и мучительной, уж можешь мне поверить. — Он скривил губы в мрачной усмешке. — Не думаю, чтобы Фригга явилась поить тебя с ложечки.
— Фригга…
— Да, поговорим о Фригге. — По глазам старика Блейд видел, что тот сломлен угрозой. Самое время было начать разговор. — Расскажи мне об этой чудесной богине. И какое отношение к ней имеешь лично ты.
— Как ты узнал?.. — Глаза Абдиаса выкатились из орбит.
— Я задаю вопросы, а не отвечаю на них. — В голосе Блейда не было злобы, лишь добродушная насмешка победителя. — Кое-что я заподозрил еще на корабле, когда ты поклялся Фриггой, а не Тунором. Подобного я не слышал ни от одного мужчины в Альбе. Ну, была и еще пара мелочей. А теперь отвечай!
Абдиас помялся еще немного, но, взглянув на острие кинжала у самого горла, на бесконечную мертвую пустыню, обреченно вздохнул.
— Нас очень мало, — прошептал он устало. — Очень мало мужчин, принявших истинную богиню. Тунор — не более чем имя… Его поминают по привычке, им клянутся, к нему взывают… Но он молчит! Я не знаю, почему. Возможно, другие боги пленили его, как Хейра, а люди просто не знают об этом. Или он не желает принимать участия в земных делах… не знаю. Но истинная богиня лишь одна — мать Фригга.
Старик остановился перевести дух. На лбу и на щеках у него выступили капли пота, мгновенно высохшие под солнцем. Взгляд водянисто-серых глаз казался мертвым, обращенным вовнутрь. Он словно и не сознавал более происходящего. Блейд заметил, что тембр его голоса неуловимо изменился. Казалось, что старик лишь открывает рот, а говорит за него кто-то другой.
Он встряхнул Абдиаса.
— Очнись, старик, должно быть, солнце напекло тебе голову. Ты сам не знаешь, что говоришь. Не ты ли шептал в воде заклинания, оживившие амулет? Может быть, его вид отрезвит тебя? Смотри!
Он резким движением вытащил Ариан. По телу советника пробежала судорога, на губах выступила кровавая пена. Глаза закатились.
— Ты погибнешь, Блейд! — ровным голосом промолвил он. И голос этот настолько не соответствовал перекосившемуся лицу, казался таким чужим и нездешним, что страдник содрогнулся. — Ты погибнешь, и истинная вера воцарится в этом жалком мире! И пусть братья начнут биться друг с другом! Наступит век мечей и секир, век бурь и волков, но останутся посвященные, и Великий Час Воды наступит…