Ричард де Амальфи
Шрифт:
Куница поклонился мне с такой натугой, что вот-вот спина переломится:
– Добро пожаловать… господин.
– Уже пожаловал, – ответил я. – Пока что ничего менять в вашей жизни не буду, так что расслабьтесь и получайте удовольствие. Как здесь насчет общественной тишины? Соседи не беспокоят?
Он снова поклонился, но уже чуть-чуть, ответил степенно:
– Соседи нет, не беспокоят. А вот проклятые тролли и гоблины захаживают все чаще. Не успеваем копать ловчие ямы. Уже идут разговоры, что надо бы ров, а еще огораживать село
– А как же сами будете, – спросил я, потом сообразил, сказал вдогонку, – ведь замаетесь опускать и поднимать подъемный мост.
Староста объяснил:
– Опасны только ночью, когда в селе спят. Чаще всего нападают не на людей, а на скот. Как и волки! А ночью мост всегда будем держать поднятым.
Я кивнул:
– Мудрое решение. Когда-нибудь доживем до времен, когда и ночами ходить вокруг села будет безопасно. Я, Ричард де Амальфи, приложу к этому все усилия. Теперь вы под моей защитой! На время копания этого рва освобождаю от всех налогов и поборов.
Они не сразу сообразили, что надо радоваться, смотрят настороженно, ждут подвоха, а я объяснил:
– Конечно, в замке понадобится еда, дрова и много всего, но за все будут платить!
На лицах появились неуверенные улыбки, я посмотрел на небо:
– Похоже, что к вечеру вернуться не успеваем. Харальд, загоняй ребят в седла! Поехали, поехали дальше.
Уже вдогонку нам выкрикивали благодарности и благословения, ребятишки побежали вровень с конями, самые смелые решались хвататься за стремена.
Рыцари за моей спиной весело переговариваются, с их точки зрения все пока хорошо, я же, выезжая на осмотр свалившихся на меня владений устрашенным, сейчас вовсе чувствую на плечах гору.
Еще не разобрался с теми деревушками, что Роберта вернула, не укрепил, не обеспечил, а теперь такие просторы, что, как уже убедился, не объехать и за сутки, это на автомобиле бы все за полдня, но на конях, эх… впрочем, не дело генералиссимуса входить в эти мелочи, его задача – поставить, так сказать, общую задачу. А я, не надо забывать, не только верховный правитель этого региона, я его судья, прокурор и адвокат, а также исполнитель приговоров.
Последнюю деревню посетили перед заходом солнца. Нет, деревни я велел пропускать, заезжали только в села, уже сбился со счета. В общем, с населением особых проблем нет: Одноглазого соседи побаивались, в его владения не влезали. Но еще неизвестно, что будет, когда соседи прознают, кому замок Одноглазого принадлежит теперь, а также все его земли и все владения.
Пока что основная забота у крестьян – справляться со все возрастающим нашествием нечисти и нежити. Здесь они пока что лучше меня знают, что и как делать…
Харальда я отправил в замок Амило, а сами всем отрядом понеслись напрямик в сторону Амальфи, чтобы успеть до темноты.
Земля гремела под копытами, рощи выпрыгивали навстречу и суетливо
Небо залито красным, а прямо над замком золотое облако, похожее на выкованную загадочную фигуру спящего зверя.
Я невольно остановил коня, первым догнал Зигфрид, тоже засмотрелся на гордо вознесенные к небу остроконечные башенки. Лицо рыцаря стало удивленным и задумчивым одновременно, покачал головой.
– Что-то с волшебницей не то…
– А как надо? – спросил я заинтересованно.
– Да все из головы не идет, – ответил он честно, – как она к вам прибыла!
Я переспросил:
– А что особенного?
Он посмотрел, как мне показалось, с некоторым сожалением.
– Сэр Ричард, – сказал он проникновенно, – Она ж появилась одна. Одна, дорогой сэр! Без охраны. Ее можно было удавить голыми руками. Взять и удавить.
Я сдвинул плечами:
– Не все, что можно, делается.
Он покачал головой.
– Сэр Ричард, в этих краях опасаться надо всего. Любой, чтобы захватить замок соседа, пойдет на все, поверьте… А сейчас могло быть куда уж проще: взять за горло и слегка сжать пальцы. У нее такая тонкая белая шейка! Вот и достался бы удавившему замок и земли. Насчет взять и удавить – она самая лакомая! За других хоть родня вступится, а за нее – никто.
Я не отрывал глаз от ее замка. Сейчас он показался залитым огнем заката сказочным лебедем, присевшем во время перелета в рай на сером лугу, где обычно пасутся неопрятные утки.
– И что, не сумела бы защититься?
– Нет, – пояснил Зигфрид. – Если бы могли с собой таскать столько магии, сколько накопили в замках или в башнях, стали бы властелинами мира.
Я вспомнил свою старую квартиру со стальной дверью и тремя запорами, телескопическим глазком, домофоном, не говоря уже о вневедомственной охранной сигнализации.
Человечек дома везде король, у многих даже ружья, в доме можно, а вот на улице, как в случае с волшебницей, мы все уязвимы не только для шахидов, взрывающих поезда и троллейбусы, но даже для обкуренного подростка с ножом за спиной.
– Значит, – сказал я с иронией, – по нашим мордам видно, какие мы бла-а-агородные!..
Он ухмыльнулся:
– Неужели видно издали?
– Поверила же леди?
Он хмыкнул:
– Бабы – дуры.
– Так она ж волшебница?
– Но все равно баба.
Я вспомнил ее разрумянившееся лицо, белую шею и вздымающуюся в негодовании грудь.
– Бери выше. Ее Величество Женщина!.. Ей бы королевой быть. Чего забралась в эту глушь?
Зигфрид подумал, пожал плечами, снова подумал, процесс сопровождался взмыкиванием и сдвиганием бровей, но нижняя часть лица оставалась неподвижной.