Ричард Длинные Руки – эрцфюрст
Шрифт:
Она загадочно улыбнулась, а я, не проронив больше ни слова, прошел в свой кабинет, усадил ее в кресло и сел напротив. Она послушно молчит, только улыбается и все подергивает плечом, давая платью сползать все ниже и ниже, обнажая левую грудь.
— Так, — сказал я строго, — значит, никакие амулеты против незримников на тебя не действуют?
Она сказала ласково:
— Рич, я тебя обожаю.
— Понял, — сказал я, — значит, совершенно иной принцип. Потому не заметили и часовые на входе… Ах да, ты же прямо во дворец! Как же тебя, зараза, прищучить…
Она
— Милый, — голос ее был нежным и воркующим, — а зачем это тебе?
— А самолюбие? — спросил я.
Она вздохнула.
— Ох уж это мужское эго… Ну почему у меня никакого самолюбия? Вот люблю тебя, хоть ты мною и пренебрегаешь, противный… Зато как восторгаюсь издали твоими ошеломительными, даже ошеломляющими успехами!.. Гандерсгейм пал, я бы сказала, просто стремительно…
Я переспросил настороженно:
— Да? А мне показалось, что с ним пришлось повозиться. Или императору там пришлось отступить?
Она в удивлении вскинула брови.
— Почему так решил?
— Ты не ответила, — заметил я. — Значит, правда.
Она очаровательно улыбнулась.
— Если бы войска императора там побывали, здесь бы знали.
— Откуда? — поинтересовался я. — Варвары бы доложили?.. Что-то мне кажется, ты не просто нечто недоговариваешь. Скажи, ты знала, что пиратские народы готовят масштабную высадку на берега Сен-Мари?
Она не только вскинула брови, но и раскрыла рот.
— Рич, опомнись!.. Еще скажи, что император сам и натравил!.. Зачем бы я стала тебе вредить? В любом случае, сам понимаешь, пираты нам отвратительны, их никто поддерживать не станет.
— Поддерживать, — сказал я, — и натравить — это разное.
Она покачала головой.
— Нет-нет. Ты не враг. Никто тебя не рассматривает как врага. А я вообще в восторге от того, с каким размахом ты взялся за такое незнакомое тебе дело, как строительство флота…
Я проговорил мирно:
— Бабетта, с еще большим размахом я взялся за консолидацию земель и сплочение королевств в единую семью народов. Это задача поважнее и помасштабнее, но тебя интересует именно флот?
Она улыбнулась несколько принужденно.
— Разве не флот — твоя важнейшая забота? Твой приоритет?
— Нет, разумеется, — ответил я твердо и не моргнув глазом. — Турнедо, как ты должна догадываться, раздразнил мои аппетиты. Теперь я запустил лапы в Варт Генц и не хочу выпускать его из сферы своего влияния.
Она сказала мило:
— То есть из своей власти?
— Я же скромный, — напомнил я, — а еще боюсь сглазить. А так да, из моих загребущих. И еще присматриваюсь к Скарляндам. Огромная территория, многочисленный рослый и здоровый народ…
Она спросила с недоверием:
— А как же такие титанические усилия на постройку флота?
— Есть другой выход? — спросил я в великом удивлении. — Попроще и подешевле? Только скажи, лапочка! Пираты столетиями не давали
Она помолчала, пытливо глядя в мое честное лицо, а я в самом деле говорю правду и только правду, хоть и не всю, но теперь я уже могу говорить так, что иногда сам себе верю, а потом думаю, что за идиот мне такое подсказал?
— Ох, Рич, — проговорила она тихонько и посмотрела по сторонам, — а зачем это тебе? Что ты задумал?
Я сказал чуть-чуть хвастливо:
— Борьба за власть — у всех мужчин в крови, для тебя это новость? Так вот, скажу тебе… пока только тебе одной…
Она прошептала:
— Клянусь, никому!
— Даже императору?
— Даже императору, — ответила она твердо и не моргнув глазом.
— Я намерен создать некий конгломерат, — объяснил я, — из дружественных королевств, объединенных единым экономическим пространством, единым налогом и единой целью жить в мире и согласии с моими нормами.
Она внимательно всматривалась в мое лицо.
— Рич… если я правильно поняла, ты говоришь об империи? О создании своей империи?
Я потряс головой.
— Нет-нет! Империи держатся на силе оружия, а я ни за что не выступлю ни против короля Барбароссы, ни против Шарлегайла, которого тоже уважаю. У них останутся их суверенные королевства, ни один мой солдат не перейдет границы ни Фоссано, ни Шателлена. Но я сделаю так, что они тоже захотят принять участие в поедании сладкого пирога…
Она улыбнулась.
— Как в деле сколачивания союза против Геллиберда?
— Примерно, — согласился я. — Разве Барбаросса и Найтингейл не выиграли?.. У обоих прибавилось территории… плюс воинская слава, трофеи! Ты говоришь про флот, а почему молчишь про железную дорогу? Или уже поняла, что она только для торговли?
— Рич, — упрекнула она, — по железной дороге очень просто перебрасывать и войска. Но, думаю, ты хочешь использовать это странное сооружение, чтобы перебрасывать свою победоносную армию из Гандерсгейма в сторону севера? Верно?
— Зачем?
Она покачала головой.
— Что с тобой? Чтобы соседние короли, естественно, были сговорчивее и не противились твоим попыткам вести их на алтарь всеобщего счастья.
Я сделал вид, что обиделся.
— Не веришь, что желаю всем счастья?
— Верю, — ответила она серьезно. — Только не всем понравится то счастье, которое предлагаешь ты. У большинства понимание счастья совсем иное.
— А у тебя?
Я подбавил в голос игривости, но Бабетта смотрит очень серьезно, не ответила, как я ожидал, насчет счастья покувыркаться со мной в постели.