Ричард Длинные Руки – эрцгерцог
Шрифт:
На всякий случай я расспрашивал про демонов, что могли появиться из ниоткуда. Никто ни о чем не слыхал, существа Темного Мира, проникшие к нам через портал, либо передохли, либо затаились в ожидании подкрепления, которое никогда не придет.
Когда я ехал через густой лес с могучими красивыми деревьями, Пес насторожился, сделал стойку, как на дичь, потом посмотрел на меня с вопросом в больших детских глазах.
Я остановил арбогастра, тот сразу превратился как в каменную статую, а я прислушивался и присматривался, наконец уловил далекий
Между деревьями идет молодая девушка в простом крестьянском платье, а это значит, что под этим балахоном у нее другой одежды нет. Грудь высокая, живот плоский, спина прямая, черные как смоль густые волосы убраны в высокую прическу и плотно перетянуты красными лентами.
Вот только через плечо перевязь с мечом в узких ножнах, а тонкую талию перехватывает широкий кожаный пояс с кармашками, а еще там короткий нож в кожаном чехле.
Я покачал головой, когда девушка молниеносно выхватила меч и неуловимо быстро срубила толстую ветку, загораживающую дорогу. Тут же меч снова оказался в ножнах, а она шла дальше мирная и беспечная, на полных губах загадочная улыбка.
Женщина с мечом – да, выглядит здорово. Сочетание женственности и грозного орудия убийства. Я сам с удовольствием смотрю, когда такая дура возьмет клинок и пойдет с ним вышагивать по саду, комичная и забавная, как ребенок, старающийся выглядеть взрослым и влезший в папины сапоги. Но нельзя же всерьез этим дурам давать в руки мечи или даже луки!
Как ни крути, но пустить стрелу из пятидесятифунтового лука женщина просто не в состоянии. Натянуть его в силах только мужчина, да и то не всякий. Ну, разве что Боудеррия сумеет выстрелить даже из лука самого Асмера, он у него стофунтовый, однако все прочие женщины зачастую даже не в силах его поднять, а не то, чтобы держать в одной руке, а другой тянуть на себя очень уж тугую тетиву.
У этой меч предельно узкий, легкий, таким даже ее руки смогут разрубить не защищенного доспехами человека. А двигается она быстро…
Я неслышно покинул седло, подкрался ближе к кустам, и когда она проходила с той стороны, прыгнул и придавил к земле. Она отчаянно задергалась, но я приложил лезвие кинжала к ее горлу и внимательно посмотрел в глаза.
Она побледнела и закусила губу, взгляд мой говорил, что никаких скидок на женскость, убью без малейших колебаний.
– Говори, – велел я. – И давай без этих глупых историй насчет заблудилась в лесу. Я хоть и дурак, но не настолько, чтобы поверить в такую хрень. Не понимаю, как другие постоянно попадаются!
Она прошептала в страхе:
– А что говорить? Скажите, я на все согласна.
– Если на все, – сказал я резко, – выкладывай, кто тебя послал. Какие дал инструкции.
Она проговорила дрожащим голоском:
– Меня не посылали…
Я прервал:
– Ладно, как хочешь. Я не знаю, насколько ты опасна, но что враг – бесспорно. Потому на всякий случай я тебя просто убью.
Она пробовала приподняться вслед за мной,
– Меня послал барон Брайан Петтиген!
Острие меча врубилось рядом с ее головой, брызнула алая кровь. Женщина вскрикнула и ухватилась за мочку уха, пальцы окрасились кровью.
– Говори быстро, – приказал я. – Никаких виляний. Чуть заподозрю… только заподозрю!.. брехню, больше предупреждать не буду.
Я вытащил из земли нож и снова занес его над ее головой. Она пропищала жалко:
– Вы все равно убьете…
– Скорее всего, – согласился я. – Но могу и не убить. Все зависит от того, насколько быстро и кратко выложишь все секреты.
Она скосила глаза на нож, на бледном лице откровенный ужас, заговорила быстро-быстро, глотая слова:
– Послал барон Петтиген, это родственник убитого вами герцога Хорнельдона. Он хочет вас убить, но так, чтобы подозрение на него не падало, опасается королевского гнева. Я должна была дождаться, когда вы мною овладеете, и вонзить в вас вот эту шпильку.
– Отравленная?
Я взял осторожно двумя пальцами, как ядовитую сколопендру, тонкую заколку для волос.
– Да, – прошептала она.
– А потом?
– Я должна выпустить вот этого жука, – ответила она, ее пальцы легли на пояс с большими кармашками.
– И все?
Она поняла правильно и пролепетала:
– …взять все, что у вас есть, спрятаться и ждать, когда барон прибудет лично.
Я медленно опустил нож. Она смотрела глазами загнанного в угол и затравленного зверька, мелкого и жалкого. Я оглядел ее с головы до ног, скривился.
– И что же, он решил, что у меня такие вкусы?.. Какой дурак! Ладно, выпускай жука.
Она вздрогнула.
– Господин?
– Выпускай, – повторил я. – Или выпущу я…
– Я сама, – сказала он поспешно, – вы его раздавите. Он такой нежный…
Я внимательно смотрел, как она открыла кармашек, там заскреблось, на краешек вылез продолговатый золотистый жук с тонким телом, приподнял жесткие надкрылья. Развернулись и завибрировали тонкие прозрачные крылышки, жук подпрыгнул и с грозным ревом резко сорвался с места.
Мы оба смотрели вслед, я поинтересовался:
– И когда прибудет барон?
– До замка не больше двух часов, – сообщила она. – Кони уже ждут оседланные. Он помчится сразу же.
– А сколько лететь жуку?.. Впрочем, пару часов у нас точно есть. Подождем. Дурак должен понять, что сглупил, полагая, будто клюну на такую корову.
Она судорожно вздохнула, спросила просяще:
– А какую было нужно?
– Я человек одухотворенный, – отрезал я, – тонкий, интеллигентный. Такое вымя – оскорбление для ценителя прекрасного, это для меня значит. И задница… втроем обхватывать?.. И губы как оладьи… Я ж, скорее, нефетитист, чем рембрантец. Ладно, пока не убью. Но и отпустить не могу, а то сообщишь о провале. Какую-то другую гадость подготовят.