Ричард Длинные Руки – герцог
Шрифт:
Я взял одного в ладони, он сразу брякнулся на спину и подставил белое с желтым пузо. Я снова почесал пальцем, игрушечный дракончик в экстазе раскинул лапки и от счастья раскрыл крохотную пасть, высунув крохотный язычок.
Колдунья опустилась за стол, граф придвинул ногой табуретку и сел у двери, сердитый и нахохленный. Вельва смущенно указала мне на стул напротив.
– Присядьте, ваша светлость. Позвольте погадать вам.
Я сел, не выпуская из рук дракончика, чувствуя себя, как в дешевом
– На меня не получится.
– Почему? – спросила она.
– Христианин, – объяснил я коротко.
Она сдержанно улыбнулась.
– Знали бы вы, ваша светлость, сколько здесь побывало ревностных христиан…
Дракончик перевернулся на пузо, расправил крылышки и, толкнувшись лапками от ладони, красиво взлетел над столом. Вельва смотрела за ним с беспомощной любовью. Дракончик сел на балке прямо над нами и, свесив голову, смотрел на всех с любопытством блестящими глазами.
Остальные тоже начали взлетать, но робели перед гостями и держались тихо, прятались в дальние углы.
Я наконец оторвал от них взгляд, посмотрел на гадательницу.
– Да еще ревностных? Пусть называют себя как хотят, но кто ходит к гадалкам – даже близко не христиане. Я в это не верю.
Она тоже поглядывала на дракончиков и на нас. Особенно на меня, графа уже знает, наконец убедилась, что я не собираюсь хватать дракошек и совать в мешок, сказала уже спокойнее:
– Как известно, дождь идет на тех, кто в него верит, и на тех, кто не верит. Сейчас выберу помощника, он и предскажет вашу судьбу.
Она взяла череп со стола, оглянулась на меня, покачала головой и вернула на место. Граф хмыкнул, а она, легко поднявшись, некоторое время двигалась вдоль полки, легонько прикасаясь пальцами к торчащим костям или выступающим зубам.
– Похоже… вот этот сможет.
Я буркнул:
– Слишком шикарен.
– Но вы герцог, ваше сиятельство.
– Я боевой герцог, – сказал я недовольно. – Не ряженый.
Она взяла другой, весь в серебре и с алмазными зубами.
– Против этого не возражаете?
Я отмахнулся.
– Мне все равно.
Она села, молча подвигала над черепом ладонями с растопыренными пальцами. Лицо стало озабоченным. Выждала, нахмурилась, бросила вовнутрь игральные кости и потрясла. Череп отозвался блондинистым звуком.
– Что-то, – проговорила она озабоченно, – с вашей светлостью не совсем так…
– Или совсем не так, – уточнил я.
Она наклонила голову.
– Да, вы правы…
– И не что-то, – поправил я гордо, – а многое. Вообще я весь такой не такой, а разный и особенный.
– Я вижу, – промолвила она и покосилась на притихших дракончиков. Они все вытягивали шеи и с отчаянным любопытством наблюдали за нами. – Вы не такой, это верно…
Граф
– На этом гадать, – заметил я, – разве что королям. А то даже императорам всяким.
Она молчала, трясла в черепе костями, потом двигала над блестящей макушкой ладонями. Я наконец-то рассмотрел, что череп в самом деле умело составлен из разных костей, тщательно подогнанных одна к другой. Раньше по наивности представлял, что это нечто литое, к которому снизу жилами крепится еще одна кость – нижняя челюсть.
– Полагаете, – проговорила она негромко, – вам королем не стать?
– Я так не сказал, – заметил я дипломатично.
Улыбка тронула ее губы, но лицо постепенно мрачнело. Я терпеливо ждал, дракончики тоже затихли, только мой знакомец спикировал с балки и сел на мое плечо, бахвалясь перед остальными безумной отвагой и тем, что накоротке с таким гигантом.
Гадальщица наконец сердито поднялась, поставила череп на место и взяла последний, что с тремя глазами и бриллиантовым ртом.
– Да, – сказал я иронически, – этот дядя скажет обо мне такое…
Она сердито сверкнула глазами, лицо сосредоточенное, даже губу слегка прикусила, а на лбу морщины стали размером с Дарьяльское ущелье. Я ждал, она все двигала ладонями, с пальцев начали срываться короткие злые искорки, потрескивали, исчезали.
В черепе на секунду рассерженно зажглись дьявольски багровым огнем глаза, но тут же снова все омертвело и затихло.
Она в бессилии уронила руки.
– Ничего не понимаю…
– Облом? – спросил я сочувствующе. – Ничего, лишь бы обломками не задавило.
Она произнесла почти ненавидяще:
– Со мной такое впервые!
– Женщины такое часто говорят, – согласился я ханжески. – А вот почему этот дядя с рубином смолчал, ясно и без лакмуса.
– Что такое лакмус?
– Волшебная бумажка, – объяснил я, – что всегда показывает, кто врет. И даже беременность определяет.
Она проговорила глухо:
– А почему вам все ясно?
Я поморщился.
– Похоже, мы поменялись местами. Теперь ты спрашиваешь, будто я бабка-гадальщица. Поясняю напоследок по доброте душевной. Я глубокая и утонченная натура. Настолько изысканная, что простому черепу не понять и не ощутить. Только вот эта жабка с крылышками сразу поняла, но ей от природы дано… Я сам себя порой не понимаю, такой умный. У меня и лицевой угол почти перпендикулярно-нордический, если смотреть с боку. И ума палата. Так что пусть предсказывают тем, которые попроще.
Когда мы вышли, граф виновато разводил руками и все повторял: