Ричард Длинные Руки – граф

Орловский Гай Юлий

Я вздрогнул, слева на лестничную площадку вышла женщина, и, хотя старательно прячет лицо под капюшоном длиннополого плаща, видно по грации и возникающим выпуклостям, что это не мужчина. Я безуспешно вжимался в стену: если это леди Элинор, то заметит наверняка, она же волшебница, в панике оглядывался по сторонам, спрятаться негде, а женщина повернулась к лестнице и начала спускаться.

Ее плащ колышется плавно и беззвучно, странно синеватый, как будто сотканный из дыма. Оранжевый свет от ближайшего созвездия подсвечников не отразился, а пронзил насквозь.

При встрече с привидениями надо пугаться, но я перевел

дух с некоторым облегчением. Встретиться с любым привидением лучше, чем быть застуканным в первый же день хозяйкой. Женщина медленно спускалась по ступенькам. Я видел, как из-под плаща появляются изящные ноги в дорогих сапожках, переступают с одной ступеньки на другую, вид у женщины скорбный, пребывает в глубокой задумчивости. Прошла мимо, даже не повернув в мою сторону головы.

Я проводил ее взглядом, дождался, когда сердце перестанет метаться по грудной клетке, как попавшая в западню белка, и бросаться на решетку ребер, вздохнул пару раз и начал бесшумно, как и привидение, подниматься по лестнице, держась перил и пригибаясь за ними.

Толстый ковер пружинит под ногами, с каждой ступенькой страх сильнее стискивает внутренности. На предпоследней я остановился, вытянул голову, заглядывая за край. Вправо и влево тянется роскошным туннелем слабо освещенный коридор, ковровая дорожка пролегает строго посредине. Странно, днем ее не было. На стенах портреты, между ними массивные подсвечники на три рожка, это на случай, если какая свеча погаснет, две другие подстрахуют, а в самом конце коридоров темные проемы, там лестницы, что ведут выше, уже поменьше.

Все-таки я дурак, сказал я себе, внезапно протрезвев. Слишком рано мне искать Кристалл Огня. Знаешь, давай не искушать судьбу. Сперва узнай о нем все, что сможешь. А если он не на подоконнике в коридоре, а под подушкой леди Элинор?

Коридор пуст, тих, так и манит пройтись по ковровой дорожке, в другую сторону — ковер такой же, только портреты на стене другие. Я вздохнул, напомнил себе про всех этих Ползунов, Зовунов и призрачных волков, кто знает, когда они выходят на охоту, вдруг вот сейчас собираются, медленно спустился по лестнице…

В холле пусто и тихо, в три зарешеченных окна заглядывает звездное небо, на моих глазах странно посветлело, из черного как сажа стало почти синим, на фоне звезд нечто промелькнуло. Я всмотрелся, через пару мгновений блеснуло, словно далекая зарница. Я подошел к окну, пальцы судорожно вцепились в каменную кладку подоконника. На фоне звезд стремительно носятся, раскинув руки, как крылья, два человека. Я не рассмотрел, во что одеты, но не в привычную мне одежду, будь это простолюдины или знатное сословие, а нечто легкое, спортивное, но не чисто спортивное, а как бы косящее под спортивное, как в цирке. И эти фигуры выделывали сложнейшие фигуры, что, однако, подчиняются законам аэродинамики: никто не зависает в воздухе, а скользят и скользят, словно виндсерфингисты, взлетают к звездам, там переворачиваются и вот уже по незримой волне по наклонной вниз, а второй… это девушка, теперь вижу, волосы хоть и подстрижены, но округлости и вторичные половые признаки…

Я вздохнул, это какой же великолепный воздушный цирк, кто и запечатлел, почему все длится и длится, это же призраки, можно сказать, голография или просто магия, это проще, ну как же все это…

Еще минут десять торчал в расстроенных чувствах,

любовался дивной красотой, затем небо померкло, фигуры постепенно размылись, исчезли, только звезды продолжают сиять торжествующе ярко, как на празднике.

И только я начал отворачиваться, пора идти спать, как в синевато-черной ночи что-то проступило, налилось весомостью, через минуту я увидел, как медленно плывет по звездному небу, величаво загребая огромными лапами-ластами, исполинская черепаха. Исполинская не то слово, размером с авианосец… нет, авианосец рядом с нею покажется катером. А то и байдаркой. Панцирь массивный, древний, поцарапанный, в мелких сколах, а сама черепаха в плотной чешуйчатой коже, плывет с натугой, загребает лапами с усилием, ибо на спине три слона, повернувшись друг к другу задницами и смирно опустив широколобые головы, правда, угрожающе выставив клыки, а на спинах у них огромный плоский и светящийся блин… я с трепетом узнал нашу Галактику!

Она медленно поворачивается на слоновьих спинах, блистают отдельные звездные скопления, вспыхивают новые и сверхновые, я с потрясающей ясностью ощутил, что если сумею присмотреться… увы, не сумею, но если бы сумел, я бы разглядел ближе к краю желтенькую такую скромную звездочку, меленькую и не очень яркую, а вокруг нее множество планет, комет, астероидов. Сумел бы присмотреться еще — на третьей от звездочки планете рассмотрел бы очертания океанов, морей и материков и даже, опять же, если бы сумел, мог бы увидеть себя, изумленно задравшего хлебало к небу.

— Все, — сказал я себе дрожащим голосом, — все, хватит… а то еще и не то увидю…

Глава 7

Из-под двери людской пробивается узкая полоска света. Я сделал шаг, уловил какую-то неправильность, посмотрел в другую сторону. На той стороне коридора такая же дверь, оттуда тоже полоска света, только не такая яркая. Я повертел головой, стараясь сообразить, из какой я вышел, с трудом разобрался с правым-левым, потихоньку подкрался к двери, что на противоположной от людской стороне холла.

За дверью как будто бы голоса, но плотная дверь глушит звуки, я тихонько потянул на себя, не заперто. В щель увидел залитую красным огнем переносной лампы тесную комнату, стены из массивных блоков, обострившийся слух поймал два голоса: нежный девичий и другой, мужской, но слишком тонкий, хотя я почему-то не сомневался, что с девушкой разговаривает мужчина. Голоса звучат мирно, негромко, я все больше приоткрывал дверь, в то же время всматриваясь в пол, стены и потолок в поисках магических штучек.

Милая упитанная девушка в сером крестьянском платье до полу и белом переднике поверх него сидит в четверть оборота ко мне на скамеечке перед прялкой, ногой равномерно жмет педаль. Колесо вертится с негромким убаюкивающим жужжанием. А перед нею прямо на полу крохотный человечек размером с откормленного кота, толстенький и в вязаной одежде, даже на голове колпак, будто заботливая бабушка связала, ловко орудуя спицами.

Свет от фонаря на полу показался таким ярким, что я щурился и сдвигал веки. Вся комната и домовой с девушкой как будто охвачены пурпурным огнем, веретено жужжит, как огромный шмель, пахнет свежим сеном, я внезапно ощутил покой, захотелось выйти из тени, сесть рядом с девушкой и положить ей голову на колени.