Ричард Длинные Руки – гранд
Шрифт:
Она запыхтела, задвигалась, покрывало сползло до середины живота.
– Спасибо, – сказала она ядовито, – так понятно, что просто и не знаю, как еще понятнее!
– Могу, – ответил я мирно, – еще проще. Румб – горизонтальный острый угол, отсчитываемый от ближайшего северного или южного направления меридиана до ориентируемого направления. Румбы имеют названия в соответствии с названием четверти, в которой находится линия… северо-восточные, северо-западные, юго-западные, юго-восточные. Все поняла? Утром могу показать их зависимость между дирекционными углами
Она раздраженно лягнула ногой, покрывало свернулось в ком и отлетело на середину комнаты.
– Жарко, – объяснила она и добавила с сарказмом: – А почему утром? Можно и сейчас!
– Можно, – согласился я, – но только компаса у нас нет. Сейчас спросишь, что такое компас… Давай поспим малость? А то уже вон восток алеет, солнце встает…
Она проворчала:
– Я уже сплю.
Веки ее опустились, лицо медленно расслаблялось, теряло жесткость и вызывающее выражение.
Глава 13
За окном пронзительно кричали чайки, пахнет крепким соленым воздухом и ароматом жареной рыбы. Я медленно выныривал из глубокого сна, а рядом дочь корабельного мастера зевнула, потянулась и сказала деловито:
– Нужно сразу внести изменения насчет шпангоута… А то в двух доках уже начали строить.
Я пробормотал обиженно:
– Хотя бы из вежливости сказала, что мы вообще-то хорошо провели время в постели. Скажи кому, кто поверит?
Она зевнула еще протяжнее, рывком поднялась с постели, ничуть не стесняясь наготы, напротив, чуточку рисуясь выспанным и бодрым телом, но тут же влезла в рубаху и юбку, никаких фрейлин не понадобилось, через минуту уже готова, а глаза потерла кулаками, и вот уже умные и смышленые.
– Не то слово, – заявила она. – Никогда не чувствовала себя такой счастливой в постели с мужчиной!
– Это потому, – пожаловался я, – что ты меня лягала и бодала, а я к тебе даже не прикоснулся.
– Потому и счастлива, – ответила она, – и всегда буду помнить, что никогда мне так хорошо не было! И что никто не сравнится с великолепным Ричардом, который настолько хорош и в себе уверен, что никому ничего не доказывает.
Я поднялся с меньшей охотой, но тоже посматривал на чертеж, вчера мы его изувечили основательно, но корабль в самом деле будет помощнее и покрупнее каравеллы. Еще не галеон, но почти, близко, даже на рисунке мощь его видна, кого-то даже ужаснет, знаю.
Она сказала деловито:
– Я забираю и несу отцу, хорошо?
– Тащи, – разрешил я. – И объясни, что нарисовано не по пьяни, а в самом деле там точный инженерный расчет! Такие корабли существуют и плавают… по другим морям.
– Дальним? – спросила она.
– Очень дальним, – ответил я со вздохом. – Очень.
Она посмотрела на меня очень серьезно.
– Не грустите, ваша светлость. Когда-нибудь доплывем и до тех морей.
Она крепко поцеловала меня в губы и, резко повернувшись, пошла прочь, красивая и с прямой спиной гордой дочери свободного рыбака, даже не главного корабельного мастера.
Остаток дня я провел в порту, пообщался
На обратный путь решился в полночь, птеродактилю до Геннегау не так уж и долго мчаться, ночью вылетел…
…и ночью с высоты осторожно спланировал уже не просто над Геннегау, а над королевским дворцом. Уже растопырил лапы, намереваясь как можно тише опуститься на крышу, потом тишина и безмятежность подсказала идею получше.
Там есть балкон, на который можно выйти по короткому извилистому коридору прямо из моего кабинета, если нырну прямо туда, то сразу и кабинет, а утром: нате вам, а я отсюда и не уходил, сутками работал!
Я едва не влетел сдуру сразу, хорошо что сидящая там женщина просто не заметила, глядя в другую сторону. Я, уцепившись когтями за камни, повис на стене и рассматривал ее с бешено стучащим сердцем.
Сидит прямо на перилах, упершись спиной в стену, поза свободная и до предела раскованная, одна нога красиво протянута вдоль перил, оголившись почти до середины голени, вторая элегантно свисает до пола, видна только изящная лодыжка.
Локоть уперт в колено, а пальцы – в подбородок, почти мыслительница, если б не слишком вольная поза отдыхающего человека, когда лениво и не поворачивая головы посматривает то за пределы замка, в освещенный фонарями двор, то сюда, в огромный и несколько странный, на мой взгляд, зал, когда в нем темно, а горит только один подсвечник у самой двери, почти не разгоняя темноту.
Платье не только с глубоким вырезом, а как это назвать, даже не знаю, когда никаких поддерживающих лямок, а края каким-то чудом держатся на границе алых ареолов, что на самой вершине этих снежно-белых холмиков. Я когда вижу такое платье, всегда жду, что оно вот-вот вообще рухнет на пол, гравитацию пока никто не отменил.
Думаю, такие платья на таких вот умных и рассчитаны. В то же время рукава у нее на месте, но только начинаются с середины бицепсов или что там у женщин вместо них. И тоже как-то держатся.
Во дворце раньше не видел, а такую обжигающую красотку бы заметил обязательно. Возможно, кто-то забрасывает приманку на очень длинной леске, все-таки этот загадочный лорд Ричард, как ни крути, а молодой самец, должен бы клюнуть…
Щас, мелькнуло у меня злорадное, размечтались. Нашли на что ловить, да этих сладких червяков везде хоть пруд пруди, а на обертки настоящие мужчины внимания не обращают.
Я тихохонько отцепился одной лапой и пошел по стене, как скалолаз, по горизонтали, наконец отыскал, где и как проникнуть, даже не знаю, выставлять ли здесь стражу, ибо где проник я, могут и другие, я гуманист и в людей верю.
Утро началось, как обычно: ах-ах, ваша светлость, вы, оказывается, здесь, а мы вас как-то и не замечали, я отвечал, что богатым буду, быстро собрал лордов, спросил, как выполнили то, что задавал на дом, и теперь вот новые туманные и пугающие перспективы, радуйтесь и седлайте коней…