Ричард Длинные Руки — грандпринц
Шрифт:
За следующим залом распахнулись двери в помещение, которое я называю личными покоями. Кроме стола, кресел и ковров на полу, здесь еще и роскошное ложе с десятком перин, пахнет сладко и дурманяще, вообще что-то баядерское, только халвы недостает.
Я переступил порог и остановился. Она покосилась в мою сторону.
— Что случилось?
Я пробормотал:
— Я боюсь нарушить какие-то правила и обычаи…
— Разумно, — произнесла она. — Однако я давно живу одна. Потому уже не соблюдаю никаких правил и обычаев,
— Это еще разумнее, — сказал я с облегчением. — Как я счастлив встретить женщину, обладающую такими широкими взглядами!
Она приподняла одну бровь.
— Это лесть?
— Какая лесть, — возразил я. — Вы же сами знаете, что ваша позиция ставит вас выше всех женщин мира, что мыслят узко и примитивно… если вообще мыслят!
Она чуть-чуть улыбнулась.
— Все-таки лесть. Но хороша, потому что правда. Самая лучшая лесть всегда основана на действительности, но подающая ее в самом выгодном освещении. Верно?
— Верно, — подтвердил я. — Вы удивительная женщина по широте взглядов. Но, думаю, ваши достоинства этим не исчерпываются. О вашей удивительной красоте просто молчу, тут просто невозможно подобрать слова.
Она неспешно повела рукой, из-под широкого рукава высовывается только кисть с длинными утонченными пальцами, и снова я ощутил, что это слишком безукоризненно для человека.
— Садись вон там, человек по имени Ричард. Я тебя хорошенько рассмотрю, а потом решу, что с тобой делать.
Я прислушался, но снова ни малейшего чувства опасности, к тому же Бобик на этот раз со мной, а он не позволит ударить меня в затылок.
Сама она опустилась в кресло напротив, откинулась на спинку и опустила ладони на подлокотники, поза как нельзя более царственная.
Я сел, сказал вежливо:
— Кого-то вы мне напоминаете… нет ли родни в империи Вильгельма?
Она холодно улыбнулась.
— Напоминаю? Вот наглец, таких еще не видела!.. Разве я могу кого-то напоминать?
В голосе ее прозвучала прямая и недвусмысленная угроза. По высокой спинке кресла с громким шипением пробежала оранжевая молния, а пол под моими ногами слегка колыхнулся, но я снова не ощутил опасности.
— Конечно! — воскликнул я. — Во дворе этого Вильгельма своими глазами видел изображение богини любви и красоты… Мардух или Ясперс, не помню, у них имена сложные, но женщина в самом деле богиня красоты! Красивее ее я ничего не видел! Ну, разве что вижу теперь…
Ее лицо чуть смягчилось, на меня поглядывала с пренебрежением, но и некоторым интересом.
— Как вижу, ты не местный?
— Еще как не местный, — ответил я честно.
— Хорошо, — произнесла она милостиво, — местные что знают-то?.. Расскажешь, что в мире происходит. А то такая скука…
Бобик побегал по комнате, понюхал, зевнул и лег у моих ног. На хозяйку замка посматривал без всякого интереса.
— В мире ничего не происходит, —
— Конца света? — переспросила она.
— Да, — подтвердил я. — Маркус.
— А-а, — протянула она равнодушно, — Багровая Звезда… что, опять?.. А что еще необычного?
— Из необычного, — сказал я, — только появление на зачарованном холме волшебного замка необычайной красоты, в котором, как оказалось, еще более необычная сама хозяйка.
Она улыбнулась, все-таки лесть, пусть даже легко узнаваемая, приятна даже женщинам.
— Я так и думала, — произнесла она ровным голосом, — что могло измениться за сто лет?.. Впрочем, это здесь, а ты ж издалека? Расскажи, что там и как там.
— Да ничего особенного, — ответил я. — Отсюда, если двигаться строго на юг, упремся в Большой Хребет, однако и за ним есть жизнь…
Она слушала с ленцой, но когда я начал рассказывать о южном море, о больших кораблях, о возможности подниматься на воздушных шарах и лететь по ветру, в глазах появился слабый интерес, я перевел дыхание и упомянул, что по ту сторону океана лежит огромный континент, такой же, как и этот, а то и больше…
— Быть такого не может, — воскликнула она, но тут же поторопила: — Не останавливайся, не останавливайся!
— Как мне эти слова нравятся, — пробормотал я, — ах да, о материке, что по ту сторону… Там совсем другой мир, но я бы рискнул сказать, что туземцы продвинулись по пути прогресса несколько дальше, чем здесь на севере. Может быть, даже значительно дальше, чем «несколько»…
На ее лице то и дело проступала снисходительная улыбка, я злился и начинал выкладывать и то, что хотел бы приберечь, она слушала-слушала, в какой-то момент произнесла:
— Ты не врешь, это заметно…
— Леди Еварда?
— О баггерах я слышала, — пояснила она. — Очень-очень давно. Как и то, что тамошние демоны имеют совсем другое происхождение. И что неизмеримо сильнее северных… Здесь этого не знают. Я рада, что ты сам приехал и развеешь мою скуку…
— Ваше высочество, — сказал я почтительно, — для меня это честь! И огромное удовольствие.
Она повела рукой, между нами появился небольшой столик удивительно изящной работы, ножки резные, поверхность из древа редких пород, отполированная до блеска и покрытая лаком.
Я не успел восхититься, она повела над поверхностью столика ладонью, проступили из легкого тумана широкие блюда, наполненные тонко нарезанными ломтиками жареного мяса и рыбы. Все это изящно обрамлено мелкими комочками запеченных в тесте птичек.
— Здорово, — сказал я восхищенно, — это для красоты или… можно есть?
Она довольно засмеялась.
— Это все настоящее. Приступайте.
Бобик приоткрыл сперва глаз, потом поднял голову. Я сказал виновато:
— А тебе придется подождать…